— Влипла. Ни на полдня одну оставить нельзя! До кладбища мы тебя проводим, а там сама, все сама, — вздохнул король. — Шпаргалку возьми, плащик Иени, у него все заклинашки там записаны, на заказ шпаргалочку делали. Работа шелкошвей-фэйри!

— Подожди-ка, а действительно, зачем тебе на кладбище идти? — вдруг дошло плачевное состояние моих дел до Рони.

— Э… — начала многозначительно я, — у… — продолжала так же философски.

— Да ее брат приперся на факультет управления потусторонними сущностями поступать, а двоих из одной семьи не берут, — помог мне король.

— Именно! — выпалила я с облегчением.

— Поединок на кладбище универа?! — Рони икнул и схватился за меня, то есть за мою левую грудь. — Не пущу! Авликая с этим университетом! Ты же в академию этих… как же их? Боевых магов хотела поступить! Иди, поступай!

— Да что ты разорался? — удивился король. — Ну, поднимет кого-нить! С кем не бывало?

— Я поседею, пока она кого-нить там подымает, — прошептал Рони и полез руками мне под юбку.

— Кхм, кхм, — покраснел почему-то король.

— Не надо тебе, кукленок мой, на кладбище, — шептал Рони, целуя меня и расстегивая без стеснения уже мое платье, шаря при этом свободной рукой под подолом.

— Кха, кха! — надрывался кашлем король.

— Да, иди ты, Деви, к Авликае! — буркнул Рони. — А еще лучше водички попей, перхаешь, как леший, в трех лакбудах заблудившийся.

— Я-то пойду, — буркнул король, — а ты? Забыл уже о своих клятвах?

— Нет, — отрезал Рони, — но она ж упрямая, она будет драться, глупышечка моя, — он поцеловал меня, не забывая просунуть руку в вырез платья и погладить нагло торчащие соски, — так напоследок хоть ее помять и попробовать на вкус.

— Я не глупышечка! — рявкнула я, отстраняясь так резко, что бедняга-Рони чуть не шмякнулся на пол с кровати, на которой мы оказались его незаметными моему вниманию стараниями.

— Нет, ты страшно умная, — хихикнул король, уводя Флавиана, и оставляя нас, наконец, вдвоем с моим Рони.

Мы бежали к задвижке в двери, путаясь ногами в сорванной наспех одежде, я в — платье, Рони — в штанах.

И на этот раз успели! Захлопнули створки перед носом еще одного опоздавшего целителя.

Мы бросились друг к другу в объятия, словно в последний раз. От быстрых укусов-поцелуев Рони на моей нежной коже оставались темные пятна. Я тоже кусалась и, кажется, расцарапала ему плечи. Губы Рони ласкали, пальцы трогали, теребили, проникали. Зубы покусывали, язык узнавал мое тело на вкус.

И для меня не было на свете никого дороже моего некроманта.

— Ты, правда, боишься за меня? — я приостановилась, переводя дыхание.

— Очень. Ты же не понимаешь даже, как опасно находиться на университетском кладбище, — он серьезно смотрел мне в глаза, — если бы ты хоть раз там побывала, ты бы понимала меня.

Рони прижал меня к себе изо всех сил, потом посадил на колени и начал покачаивать, как ребенка.

— Там очень много привидений, иногда появляются самоподнимающиеся трупы, но это так говорят по привычке. На самом деле студиозы отрабатывают в Университете заклинания, а трупы встают на кладбище из-за волны остаточной магии, — Рони тяжело вздохнул, — ты, самое чудесное, теплое, дорогое для меня создание, Тая. Рядом с тобой я чувствую солнце.

Я замерла, боясь дышать, его глаза сияли, щеки зарозовели.

И мне стало понятно, что смысл любви вот в этом, ему светлее и теплее со мной, а мне чудесно рядом с ним.

Вот только получится ли удержать этот волшебный миг без всякой магии?

Мы просидели так весь вечер.

Я рассказала Рони несколько дивных сказок няни, по которой я очень скучала, ей я оставила записку, но боюсь, няня не была так привязана ко мне, как я к ней. Мы неторопливо оделись. Успели даже поесть черствых булочек со свежим маслом, запивая их вкусным кофе.

А потом пришли король и Флавиан.

Они проводили меня втроем к кладбищу. Пока мы шли по столичным улицам, освещенным фонарями, мне не было страшно, но оказавшись у кладбища, я почувствовала озноб. Было темновато и жутко.

— Ну, давай, ни косточки, ни позвонка, — проговорил король у белой стены и арки ворот на кладбище Королевского Университета Некромантии, о чем возвестила нам золотая табличка над воротами.

— Береги себя, глупышка, — поцеловал меня Рони. — Я жду тебя, моя… — он прикусил язык.

В следующий раз я вытрясу из него недостающее слово, если доживу до встречи, конечно. А сейчас мне было не до этого, меня свернул узлом приступ страха, даже дыхание замерло.

Когда я смогла опять дышать, я тихонько вошла в ворота. И они за мной закрылись, как водится в страшных снах и фэнтезийных романах.

Сначала не было жутко. Страх отпустил немного. Ведь вокруг было необыкновенно красиво.

Белое кладбище казалось наваждением, странным сном. Белые камни надгробий, белые статуи, белые деревья над головой, белые травы под ногами. Только в тусклом свете магических шаров, цепочками обозначивших аллеи кладбища, чернели одинокие лакбуды, превращающиеся в алеющие кровью раны, когда я к ним подходила.

Я вышла в указанное место, вот он на камне оскалившийся череп, точь-в-точь, как на пергаменте. А сразу за вросшим в землю белым камнем с черепом, передо мной открылась поляна, на которой белые надгробия образовали ровный круг. А в центре на черном поблескивающем камне сидели маги-судьи поединка.

Все тринадцать магов пришли поглазеть на наш бой.

Арни нигде не было видно.

— Мертвой ночи, — пробурчала я, почему-то отчаянно захотелось зевнуть, но я не посмела. — Кого поднять прикажете?

— Упокоить, — хладнокровно поправил меня седой председатель приемной комиссии.

— Кого? — уточнила я, заметив краем глаза красного растрепанного Арни, бегущего в нашу сторону.

Похоже, карту ему дали неправильную! Не будет грубить служащим универа!

— Точность — вежливость некромантов, — обронил друг нашего прапрапрадедушки, кутаясь в саван.

— И гробовщиков, — поклонился Арни.

Маги уставились на него с неодобрением.

— Обозначьте им задание, магистр Сигварнейский, — поклонился одноглазому старичку седой председатель.

— Уже три месяца как ровно в полночь является какая-то сущность, ни один маячок не фиксирует ее, а эта тварь опрокидывает надгробья, и вчера тварюга разбила две статуи Авликаи из черного мрамора, — выдохнул одноглазый старичок-маг, тоном заправского ябеды. — Шустрая тварюжка и прегадкая. Найти и упокоить! Кто быстрее, тот и выиграл, — проговорил он уже повеселее.

— Время пошло! — кивнул нам седой председатель-маг.