— Почему жалеешь?

— Ты стал ужасно скучным, — она пожала плечами. — Таким же как все… Я ворчала, что устала от обилия странных мыслей в твоей голове. Но, на самом деле, это было забавно. И даже интересно…

Генка тоже пожал плечами и засмеялся.

— Хочешь чтобы я дал тебе покопаться в своих мыслях? Такой женский заход издалека. — Шарик не останавливаясь продолжал колебательные движения…

Тира явно не совсем поняла про заход издалека. Но уточнять не стала.

— Нет. Не хочу. Без разрешения было интереснее. — Она скорчила смешную гримасу. — Это глупо, конечно, но в какой-то степени я даже поверила, что ты не из нашего мира. Ты был настолько странным, что можно поверить во что угодно…

Она рассмеялась.

В дальнем конце улицы появилась непонятная процессия. Впереди на медленной скорости ехал биль. Судя по виду биль был «казенный», принадлежавший одной из Служб Главных, как тут назывались всевозможные госструктуры. За билем шло около трех десятков человек, одетых в одинаковую светло-бежевую одежду. По обеим сторонам от них шли олбы. Местные полицейские.

Завершали шествие еще два служебных биля.

— Что это? — поинтересовался Генка. Тут, насколько он заметил, вообще не приняты были никакие сборища.

Тира презрительно скривилась.

— Это тофы, взятые в плен, — откусывая очередной кусок лакомства, сказала она. — Их каждые десять дней водят.

— Куда?!

Тира повела плечиком.

— К Слугам Высшего, разумеется, чтобы они их прокляли, а после этого их уже отведут к месту устранения.

Она снова откусила желтую дрянь. Как ни в чем ни бывало. Генка не отрываясь смотрел на идущих между билями пленных. Сейчас они были ближе и он уже мог разглядеть, что большинство из них имеют разной тяжести ранения. У одного была перевязана голова. Грязная повязка потемнела от пятен крови. У другого рука на сделанной тоже из какой-то тряпки перевязи. Кто-то шел с трудом, опираясь на импровизированный костыль. Кому-то и вовсе помогали идти товарищи… Лица были усталые, замученные. Генка почувствовал как к горлу подступает комок, а руки сжимаются в бессильной ярости в кулаки. Кто дал право живущим здесь «устранять» всех неугодных им?! Кто дал право гнать по улице, как скот, измученных раненых, гнать пешком, явно очень издалека, для того чтобы предать их в конце этого долгого мучительного пути казни. И это гнусное показательное выступление, как сказала Тира, повторяется здесь каждые десять дней. Как привычный ритуал. Не вызывающий никаких особых эмоций у местных жителей. Кроме привычного презрения и ненависти к тем, кого они считают рабами…

Тира сидела уставившись на него злым взглядом. От переполнявших его эмоций Генка забыл про необходимость раскачивать шарик и «прятать» мысли.

— Что за ерунда у тебя в голове?! — гневно сказала она. — Они ничтожества! Рабы! Они пошли против воли своих хозяев! Они не достойны жить! Они смеют быть непокорными воле своих хозяев и даже лишать их жизни. А ты имеешь наглость их жалеть?!

— Те кого сейчас гнали по улице убили кого-то здесь в Канопсе, в каком-то другом городе Ауреи?

— С ума сошел?! Кто им это позволил бы? Их бы уничтожили сразу на месте, явись они сюда. Они творят беззаконие в своей мерзкой Таории. Убивают аурийцев, которые отправляются туда для подавления восстания этих жалких ничтожеств. Высший создал их рабами! Они должны быть покорны. Это воля Высшего!

Глаза ее наполненные злобой гневно сверкали.

— Так вы сами приходите на их земли, чтобы убить их. Они что безропотно должны ждать пока их перебьют? Не защищаясь, не пытаясь отстоять свою свободу, свои права? — начиная злиться все сильнее ответил ей Генка. Что она совсем глупая что ли?! Или ей и всем тут так запудрили мозги, что они вообще разучились соображать?

— Они не смеют!!! У них нет своей земли! Нет прав! Они рабы! — судя по выражению ее лица, если бы этот разговор происходил в его мире, последние ее слова звучали бы как звучат истерические вопли вошедших в состояние «аффекта» женщин. Глаза у нее были безумными. В них осталась одна только ненависть.

— Они люди! — мысленно проорал Генка. — Точно такие же как вы. Кто дал вам право ставить себя выше?! Вы прямо как настоящие фашисты!!! Как так можно?!

— Тебя за такие мысли нужно сдать олбам! Те кто так считает сами подлежат устранению! Рабы не могут быть такими же как те кому они обязаны служить. Они низшие создания…

Генка вскочил.

— Ну, давай сдай меня своим долбанным олбам! Меня уже тошнит от тебя и от всего, что тут происходит! От ваших дебильных законов. Вы тут не выносите правду. Как что-то неудобное для вас, так сразу нужно это неудобное устранить. Вы все больные! Уроды! Фашисты!

Они стояли лицом к лицу тяжело дыша от охватившего их обоих всепоглощающего гнева. Мерзкая сладость в руках Тиры начала таять и на земле перемешанные с пылью желтели неровные пятна. Девчонка выдохнула и подойдя к пластиковому контейнеру возле скамьи выкинула остатки недоеденного десерта. После этого она вновь уселась на каменное сидение. Лицо у нее было бледное и как будто уставшее.

— Я тебе докажу, что они низшие существа, которые обязаны подчиняться нам, аурийцам, и нашей воле, и тогда ты все поймешь, раз уж тебе отбило мозги и ты все забыл, — сказала она, на этот раз спокойно. Генка с хмурым видом смотрел на испачканное желтым личико.

— Когда-то, когда мы все пребывали еще в невежестве и не познали Великого Истинного учения Высшего мы и таорийцы считали себя единым целым. Их считали точно такими же как и мы. И это было очень большой ошибкой. Потому что потом Первый Слуга Высшего Онимо наконец донес до нас Великое Учение и разъяснил, что таорийцы живут на землях богатых подземными ресурсами, а это значит, что Высший создал их специально, для того чтобы на землях на которых они рождаются они работали и добывали имеющиеся там ресурсы. Их удел, по замыслу Высшего трудиться на благо тех, кто рожден повелевать. Аурийцы живут на землях где ресурсов нет, зато на этих землях тепло, и произрастает множество плодов, в водоемах и в лесах полно съедобной живности. И есть целебные источники и еще много-много всего, что свидетельствует, что рожденные на этой земле созданы Высшим чтобы пользоваться благами данными им и повелевать над теми, кто создан чтобы трудиться. И совершенно естественное, что те кто создан лишь для работы должны безропотно подчиняться тем кто создан для того чтобы пользоваться благами. Это же очень просто и