Между домами были перекинуты деревянные переходные мостки, по которым легко перебегали белки, бурундуки и эльфы. Пожилые эльфы сидели с выражением полного познания дзена на лице — в нашем мире ещё такое выражение называется «рожа кирпичом». Молодые же эльфы соревновались в стрельбе из лука на небольшом стрельбище, метали топорики или же гонялись друг за другом.

На нас смотрели без любопытства, как на ведомое по деревне стадо коров. Я сначала пыталась здороваться, кивать, а потом плюнула, попала Шмуру на лодыжку, и перестала заниматься этим неблагодарным делом. Всё равно мне никто не отвечал. Шмур попытался возмутиться, но я только махнула рукой, мол, не до тебя сейчас.

По пути нам встретился старый знакомый, Разнараз. Он чуть округлил глаза, когда снова увидел нашу тройку. По всей видимости, это у него выражало состояние крайнего изумления.

— А что здесь делают дети людей? Мы же отпустили их.

— Серейший, они пришли к нам с миром, а вот эта дочь людей ещё и с великими знаниями. Прошу тебя дать им возможность познать гостеприимство Серых эльфов. А взамен дочь людей поделится своими знаниями, чтобы эльфийки нашего племени стали красивее остальных племен. Слава о нашей красоте выйдет далеко за пределы Друмирии и разлетится по всему Стратуину. А ещё мы узнаем о тайнах шугаринга и микро… Микроблейдинга! — просящим тоном проговорила Алюлея.

— Да? — поднял бровь Разнараз.

— Да! — кивнула Алюлей.

— Да наплевать, — Разнараз повернулся к нам спиной и собрался уже уходить по своим эльфячьим делам, когда я его окликнула.

— А на что вам не наплевать?

Он повернулся.

— На погоду и остроту моих стрел, дочь людей. Если будешь ещё задавать дурацкие вопросы, то можешь познакомиться со вторым пунктом моих интересов.

— А если вы будете дальше так себя вести, то у вас и вовсе никаких интересов может не остаться, — я показала ему язык.

Взбесил он меня. Вот терпеть не могу таких напыщенных му… чудаков. Строят из себя не пойми кого, а на деле оказываются обычными балаболами. Был в нашем дворе сосед Артем Берушев. Отсидел по малолетке за хулиганство и начал перед всеми пальцы гнуть, мол, и в тюрьме он в авторитете был, и знакомых у него целая куча, и человека пырнуть ему как два пальца об асфальт ударить. Сам худой, вечно взъерошенный и чуть поддавший. Мужики посмеивались, называли его «ватной палочкой в законе», но не трогали чудика. Он ходил, расстопырив пальцы до тех пор, пока не нарвался на провожавшего меня Серегу. Мой будущий муж тогда не знал Артемку, ну и наподдал тому как следует — он ведь ещё и меня защищал. От меня он заработал поцелуй, а от Артемки угрозы. Но с той поры «ватную палочку в законе» словно подменили — он стал спокойным, без завихрений и растопыренных пальцев.

Так что я уверена — если как следует наподдать Разнаразу, то он тоже успокоится и забудет свои пафосные замашки. Но эльф был об этом другого мнения. Его нос поморщился, как будто он ехал в переполненном лифте, и кто-то испортил воздух.

— Алюлея, я даю вам сутки, а потом дети людей отправятся на прогулку в Проклятое болото. Не спорь, я и так должен был их убить раньше. Я уже давал им шанс уйти живыми, но эти несчастные не желают понимать своего счастья. Что же, пусть будет так!

После этого эльф быстрыми шагами устремился к ближайшему дереву.

— Вот надо было тебе его выводить из себя? — укоризненно спросила Алюлея.

Я в ответ только пожала плечами.

12

Уже сгустились сумерки, когда последние эльфийки получили косметологические услуги и консультации по уходу за ногтями. Так уж получилось, что в большом доме на дереве собрались только женщины. Почти у всех на лице поблескивает куриный белок, который аккуратно отделили от белка и нанесли на кожу, избегая зон возле глаз. Ногти вычищены, подпилены и отполированы. Я не буду рассказывать о криках, которые раздавались с дерева, пока шел шугаринг, но трое эльфиек упорно отгоняли обеспокоенных мужчин, мужей и сыновей. В итоге теперь все тридцать две эльфийки могли похвастать гладкостью ножек и готовились сегодня ночью удивить своих мужей необычностью ещё некоторых мест…

Шмур под удобным предлогом смылся из импровизированного салона красоты и теперь в одиночку сидел у костерка. Мужчины его к себе не подпустили, своим бурчанием живота он распугал всех окрестных соловьев и теперь что-то тихонько мурлыкал себе под нос, поджаривая на пламени кусочки мяса. Этим куском нас угостила Алюлея, ну а мы отдали его Шмуру. Пусть хоть чем-то займется.

Женщины-эльфийки только на вид были неприступными и суровыми, но когда Агапа своими советами и рекомендациями растопила серый лед в отношениях, то они стали напоминать обычных девчонок, которые собрались в одном салоне и теперь делятся сплетнями. Я же запоминала имена, события, факты. Потихоньку удалось вызнать и о Проклятом болоте — как оказалось, там жили странные существа, которые стремились всех убить. Они напоминали соединение людей и грязи, то есть такие грязолюди, или людогрязюки. В общем, непонятное что-то.

И в это непонятное что-то мы завтра отправимся…

Я пыталась найти хоть какой-то выход, но эльфийки сразу пресекли мои попытки. Слишком уж сильно я обидела Разнараза, который к нашему несчастью являлся не только эльфом-наемником, но ещё был сыном короля Серых эльфов. В отсутствие Валерионурия именно Разнараз выполнял обязанности предводителя и его слово являлось законом.

Странные у них понятия о действиях сына короля — в нашем мире такой «золотой ребенок» вряд ли будет исполнять чьи-либо поручения. В основном такие дети успешно проедают «заработанное» отцами и бесятся с жиру.

Но где наша не пропадала — утро вечера мудренее, тогда и будем бояться Проклятого болота, а пока вместе со всеми наводила красоту.

Заодно я попыталась узнать что-либо про летающий замок Похотуна. Эльфы видели эту пролетавшую громаду несколько дней назад, она как раз направлялась в Кардамош. А уж там ли он приземлился или не там — этого эльфийки сказать не могли, так как были Серыми и не интересовались делами людей.

— Нет, девчонки, что вы не говорите, но ваши эльфы это что-то с чем-то, — сказала я, прихлебывая ароматное вино из серебряного кубка.

Вином нас угостила самая взрослая из эльфиек с чудным именем Галантерея. Не сказала бы, что она старая, так как старой вряд ли её можно было назвать, хотя она и призналась, что ей