К Чарторыским примкнул и Станислав Понятовский (1676— 1762) — воевода Мазовецкий и каштелян Краковский.

Стась Понятовский Старший, как и подавляющее большинство польских магнатов, не имел ни моральных принципов, ни политических убеждений, а действовал исключительно по соображениям собственной выгоды. Ради корысти он в начале века примкнул к королю Лещинскому и даже участвовал в Полтавском сражении, естественно, на стороне шведов. Затем Понятовский бежал вместе со шведским королем в Турцию, где они оба подстрекали султана к войне с Россией. Убедившись, что дело Лещинского проиграно, Понятовский поехал мириться с королем Августом II.

Последующей удачной карьере хорошо способствовала женитьба Станислава Понятовского на дочери Казимира Чарторыского — литовского подканцлера и каштеляна Виленского. Сразу после смерти короля Августа II Стась попытался было пролезть в короли. По сему поводу русский посол в Варшаве Левенвольде отписал в Петербург: «...избрание королем Станислава Понятовского опаснее для России, чем избрание Лещинского».

Вскоре Понятовский сообразил, что королем ему не бывать, но удержаться от активной политической игры не смог да и в придачу «поставил не на ту лошадь». В итоге Понятовский оказался в осажденном русскими Данциге вместе со своим давним приятелем Лещинским.

После утверждения Августа III на престоле Станислав Понятовский примкнул к «русской партии», возглавляемой Фамилией. В 1732 г. у Станислава Понятовского родился сын, также названный Станиславом. Уже известный нам Станислав Младший, будучи наполовину Понятовским, а наполовину Чарторыским, быстро делал карьеру и еще подростком получил чин «литовского стольника».

Большую часть времени Станислав Младший проводил не в Польше, а в столице Саксонии — Дрездене, при дворе короля Августа III. Там юный плейбой приглянулся сэру Генбюри Вильямсу — английскому послу при саксонском дворе. В 1755 г. Вильямса назначают английским послом в Петербурге, и он берет с собой двадцатитрехлетнего Станислава.

1 февраля 1763 г. в Петербург поступили сведения об ухудшении здоровья Августа III. Через два дня по указанию царицы был созван совет с участием канцлера М.И. Воронцова, вице-канцлера A.M. Голицына, Н.И. Панина, А.П. Бестужева-Рюмина и М.Н. Волконского. Престарелый граф Бестужев-Рюмин попытался агитировать за сына Августа III Карла, но большинство членов совета, а главное, сама Екатерина, были за избрание в короли Пяста. Совет постановил сосредоточить тридцать тысяч солдат на границе с Речью Посполитой, а еще пятьдесят тысяч держать наготове.

В Версале считали Речь Посполитую почти французской провинцией. При этом и Луи XV, и его дипломаты плохо разбирались в польских делах и не могли даже выработать единую политическую линию. Так, граф Шуазель-Пролен и барон Бретейль считали, что надо пересмотреть неписанную конституцию Речи Посполитой и резко укрепить королевскую власть, а также ликвидировать знаменитые права вето (le ferum veto), благодаря которым любой мог заблокировать решение сейма. Однако сам король и его окружение считали необходимым оставить все как есть.

17 марта 1763 г. (н.ст.) Луи XV написал: «Относительно будущих королевских выборов в Польше я больше всего желаю, чтоб поляки были свободны в своем выборе; потом желаю, чтобы выбран был один из братьев дофины (один из саксонских принцев), преимущественно Ксаверий. Если поляки возьмут принца Конти, я противиться не буду. Другие принцы нашего дома не пригодны»[43].

5 октября 1763 г. наконец-то умер король Август III. «Не смейтесь мне, что я со стула вскочила, как получила известие о смерти короля Польского; король Прусский из-за стола вскочил, как услышал», — писала Екатерина Панину

Гетман Браницкий привел в боевую готовность коронное (польское) войско, к которому присоединились саксонские отряды. В ответ Чарторыские обратились прямо к императрице с просьбой прислать им на помощь две тысячи человек конницы и два полка пехоты.

К тому времени в Польше имелись лишь небольшие отряды русских (полторы — две тысячи человек), охранявшие магазины (склады), оставшиеся после Семилетней войны. Эти силы было решено собрать и двинуть к резиденции коронного гетмана в Белостоке. Русский посол в Польше князь Н.В. Репнин писал графу Н.И. Панину: «Правда, что этого войска мало, но для Польши довольно; я уверен, что пять или шесть тысяч поляков не только не могут осилить отряд Хомутова, но и подумать о том не осмелятся».

В начале апреля 1763 г. в Польшу были введены новые части. Первая колонна под командованием князя М.Н. Волконского двигалась через Минск, а вторая, под командованием князя М.И. Дашкова (мужа знаменитой Екатерины Дашковой), шла через Гродно.

10 (21) апреля 26 польских магнатов подписали письмо Екатерине II, в котором говорилось: «Мы, не уступающие никому из наших сограждан в пламенном патриотизме, с горестию узнали, что есть люди, которые хотят отличаться неудовольствием по поводу вступления войск вашего императорского величества в нашу страну и даже сочли приличным обратиться с жалобою на это к вашему величеству. Мы видим с горестию, что законы нашего отечества недостаточны для удержания этих мнимых патриотов в должных пределах. С опасностию для нас мы испытали с их стороны притеснение нашей свободы, именно на последних сеймиках, где военная сила стесняла подачу голосов во многих местах. Нам грозило такое же злоупотребление силы и на будущих сеймах, конвокационном и избирательном, на которых у нас не было бы войска, чтоб противопоставить его войску государственному, вместо защиты угнетающему государство, когда мы узнали о вступлении русского войска, посланного вашим величеством для защиты наших постановлений и нашей свободы. Цель вступления этого войска в наши границы и его поведение возбуждают живейшую признательность в каждом благонамеренном поляке, и эту признательность мы сочли своим долгом выразить вашему императорскому величеству».

В числе подписей были имена епископа куявского Островского, епископа плоцкого Шептицкого, Замойского, пятерых Чарторыских (Августа, Михаила, Станислава, Адама и Иосифа), Станислава Понятовского, Потоцкого, Лобомирского, Сулковского, Соллогуба, Велепольского.

Комментарии к этому призыву, я думаю, совершенно излишни.

31 марта (11 апреля) 1764 г. в Петербурге были подписаны русско-прусский оборонительный трактат и секретная конвенция относительно Польши. В соответствии с третьим артикулом трактата, Пруссия обязывалась выплачивать России ежегодные субсидии в 400 тысяч рублей в случае ее войны с Турцией или Крымом. Екатерина и Фридрих договорились избрать королем Станислава Понятовского, что и было зафиксировано в конвенции. Стороны договорились сохранять «вплоть до применения оружия» действующие «конституцию и фундаментальные законы» Польши, совместно выступили за возвращение диссидентам «привилегий, вольностей и преимуществ, которыми они ранее владели и пользовались как в делах религиозных, так и гражданских».

Замыслам Екатерины и Фридриха способствовала и смерть 6 декабря 1763 г. сына короля Августа III, Карла Августа. Младшему же сыну покойного короля Фридриху Августу исполнилось только 13 лет, и избрание королем его было маловероятно. Главным противником Станислава Понятовского мог стать только гетман Браницкий.