не видел этой страшной картины, привидевшейся Андрею — и потому никто не объяснил ему, что нашивки на воротнике называются не околышами, а петлицами, так что для Андрея всё осталось так. В руках у пса режима Андрей уже видел многозарядный арбалет, подозрительно похожий на автомат Калашникова. Изверги средневековые!

Но Прохор не проникся отразившейся на лице у «узника ГУЛАГА» гаммой чувств.

— А ты думал, паря? На пользу дела, значит, работать будешь. Ну всё, некогда мне с тобой тут. Шагай давай.

Андрей пошёл, деревянно переставляя негнущиеся ноги и прижимая к пыльной груди стопку чистой одежды. Он вдруг понял — в этом странном месте ловят невинных людей, обвиняют их в чём попало и отправляют на каторжные работы. А сами чистенькие такие! Никто добровольно в болото не лезет!

Он доковылял до своей конурки, уронил одежду на топчан и обессиленно сел рядом. Сбывался худший кошмар. Андрей Вилкин стал жертвой режима. Да ещё в бесчеловечном средневековье! Невольные слёзы навернулись ему на глаза и стали стекать по пухлым Андрюшиным щекам.

АБРАМ ЗАВОДИТ ДРУЗЕЙ

Абрам

После ужина Костя задержался в столовой, отлавливая некоторых парней — одногруппников, как это у них называлось — познакомиться. Абраму было неловко. Он ощущал их живое любопытство. Столько внимания… С другой стороны, в этом внимании не было неприязни, и он решил, что это, может, и к лучшему.

— А что, ребя, пошли купнёмся? В правом рукаве ваще тепло, — предложил кто-то, и они гурьбой повалили куда-то, увлекая Абрама с собой.

Вода, конечно, оказалась попрохладнее, чем в Жемчужном, но хорошая. Посоревновавшись в заплывах и пускании блинчиков, парни расположились на берегу и засы́пали Абрама вопросами: где жил, да как, да что-кого, и как там было? Он отвечал, чувствуя себя всё более свободно. Потом начал сам расспрашивать: что да как? Что за классы и лаборатории? А зачем форма?

Перспектива учёбы его насторожила, магических практикумов в лабораториях — порадовала, а физподготовки — напугала. Бегать по утрам? Реально, бегать? Пять километров, каждый день⁈

— Да, ребя, — резюмировал Федя (тот самый, который в каптёрке дежурным был), слушая его испуганные уточнения, — может, завтра сразу носилки возьмём, как думаете?

Абрам покраснел и замолчал.

— Да ты не менжуйся! — утешил его Костян. — Все поначалу киснут. Мы же втянулись.

— А ты чем лучше владеешь: мечом аль саблей? — спросил похожий на монгола парень со странным именем Бато.

Абрам только горько вздохнул.

Игорь и Иван сидели в тени развесистой ивы и слушали трёп молодых пацанов.

— Слышишь, портальщика твоего на буксир берут? — Игорь усмехнулся в усы. — Зачем ты его вообще в группу определил?

— Да чтобы у него минуты свободной не было, и мысли дурацкие в башке не бродили! Ну, и для формы, конечно. И то сказать — мощный маг, а тюфяк тюфяком. Мне с ним семьдесят лет работать. На ручках его таскать, что ль?

— Так-то да…

ГЕНИАЛЬНЫЙ ПЛАН

Тот же вечер, некоторое время после ужина

Андрей Вилкин

Спустя двадцать минут Андрея вдруг пронзила совершенно новая, гениальная в своей бунтарскости мысль: его же никто не охраняет! А значит — что? А значит надо сбежать, пока не приехал этот самый конвой! Или как он там называется… Андрей утёрся рукавом, от чего лицо его покрылось художественными разводами пыли (не замеченными, впрочем, автором) и начал лихорадочно составлять план действий.

Конвой приедет через три дня — значит, надо успеть бежать до этого. Завтра!.. А если случится что — и они раньше приедут? Нет-нет, сегодня надо бежать, сегодня! Люди здесь странные. Думают — запугали его — и всё, что ли? Не на того напали! Даже следить никого не поставили! И запирать не стали — значит можно по территории походить. А если пристанет кто — сказать уверенно, что указания в комнате сидеть безвылазно не было! Точно!

И Андрей, окрылённый своим гениальным планом, приступил к действиям.

Для начала он решил разведать путь к замковым воротам (поскольку на десятиметровую стену он вряд ли рискнул бы забраться, а тем более — спуститься с другой стороны). Бόльшая часть хозяйственных пристроек опустела. Нет, свиньи и всякие лошади — они остались, а вот люди почти все разошлись куда-то, а оставшиеся были заняты своими делами и не обращали на бродящего кругами парня никакого внимания.

Не вполне чётко помня утреннее своё прибытие в замок, Андрей добрых три часа кружил по разным дворикам и выгородкам, пока не выбрел, наконец, на площадь, в которой обнаружились открытые несмотря на поздний час ворота. Йес! В закатных лучах в открытую пасть ворот въезжали какие-то тележки, сопровождаемые вооружёнными, наряженными поверх одежды в кольчуги и какие-то пластинки людьми.

Внезапно он подумал, что это как раз может быть тот самый конвой, который схватит его и повезёт топить в ужасных болотах! Бежать! Прямо сейчас!

Бочком миновав стражника, который как раз отвлёкся на какую-то телегу, он проскочил мимо караулки, из которой очень удачно никто не смотрел, и спокойным шагом независимого человека начал удаляться от ворот.

Стража ворот

— Ну что? — спросил подошедший начальник стражи у дежуривших дружинников.

— Побёг! — ответил тот, что «проверял» повозку. — Так глаза пучил, я думал — выпадут!

— Чё, пошли, что ль? — спросил ещё один, выходя из караулки.

— Тележку возьмите! — напутствовал их начальник.

— И то! Волоком его тащить ещё! — дружинник свистнул пробегающему пацану: — Митька! Не в службу, а в дружбу, прикати из конюшни тележку для навоза, а?

Андрей Вилкин

Андрей лежал, завалившись головой в придорожные кусты, ноги его скребли по булыжникам дороги. Было темно в глазах, больно и мокро. Он не слышал лёгкого поскрипывания и не видел, как рядом с ним остановились двое замковых дружинников.

— Н-да, хлипковат… Даж до леса не дошёл…

— И чего в сыскари полез?

— Ну что, взяли?

Две пары рук оторвали его от земли и закинули в тележку, слегка приложив затылком о странно пахнущий борт.

— Пошли, что ль?

Андрей видел над собой темнеющее небо в редких полосах прозрачных сиреневых облаков, потом сверху проплыла каменная арка ворот, и начальственный голос спросил?

— Ну что, орлы, как там господин сыщик?

И кто-то рядом вроде бы с сожалением ответил:

— Обоссамшись… такое дело…

10. СЫЩИКИ, ПОРТАЛЬЩИКИ…

БЕССЛАВНЫЙ ФИНАЛ ГЕНИАЛЬНОГО ПЛАНА

Вечер 33 июня

Андрей Вилкин

Около назначенной ему каморки Андрея отпустило. Судороги, скручивающие всё тело, исчезли, и глаза перестали вылезать из орбит. Но первое, что встретило его, была свирепая рожа Прохора, который выдернул его из тележки и крепким отеческим подзатыльником придал ускорение в сторону домика с витражами.

— А ну, марш мыться, морда свинская! Бежать он удумал! Ты ж клятву дал, придурок! А ну как не увидели бы тебя⁈ Так и сдох бы под кустом, скотина тупая!

Андрей замедлился и узнал, что двери мыльни вполне успешно открываются лбом. Прохор догнал его и добавил второго воспитательного пинка. Жертва репрессий упал на четыре кости, загремев составленными в угол тазами.

— Час тебе даю: отмыться и отстираться! Понял, говно собачье? Не успеешь — пеняй на себя! — Прохор ушёл, хлопнув дверью так, что Андрей вздрогнул.

Через час, когда Андрей всерьёз собирался одеться в мокрую кое-как отстиранную одежду, чтобы дойти до своей каморки, тюремщик вернулся и принёс с собой какие-то непонятные ремешки. Андрей решил было, что его этими ремешками будут связывать, но реальность оказалась ещё хуже. Оказалось, что этими ремешками его будут бить! Это было так ужасно, что Андрей, не помня себя, в панике бросился бежать и даже выскочил из мыльни, однако спустя пару метров его догнали и повалили на землю. Он кричал, пытался скорчиться, этот ужасный человек, должно быть, хотел забить его насмерть! Однако спустя вечность Прохор сказал «двадцать», потом сверху вылилось ведро воды, и тот же безжалостный голос произнёс:

— Быстро в комнату, а то ещё добавлю!

Трясясь от боли и страха, Андрей проковылял в свою каморку, где на топчане так и лежала небрежно сваленная новая одежда, с трудом попадая в рукава и гачи, оделся, лёг на топчан, бережно устраивая своё измученное тело, и заплакал.

ТЯЖЕЛО В УЧЕНИИ…

Новая Земля, Серый Камень, 34.02.0055

Маг-портальщик, день второй

Абрам проснулся от собственного вскрика. Незнакомый прямоугольник потолка добавил в ощущения сумятицы. Потом он вспомнил, где находится. Сел