– Я в дорогих ресторанах не был, сэр. Но могу себе представить.

Морпехи вскрыли картонный ящик, в котором лежали две новенькие униформы егерей Национального парка «Грин-стоун». Переоделись быстро, по-военному.

С улицы послышался скрип тормозов. Лейтенант выглянул в окно.

– Вот и наши флотские коллеги пожаловали.

В дом уже заносили контейнеры с аквалангами и другим подводным оборудованием двое крепко сложенных боевых пловцов, которым предстояло опекать Майкла Баумана в случае, если ему вздумается удить рыбу с катера.

– Не позавидуешь вам, парни, – посочувствовал лейтенант, – сидеть под водой – это не на берегу прохлаждаться.

– У каждого своя служба, лейтенант, хотя на месте генерала я бы не стал дарить ученому катер.

– Я бы ему и удочек в руки не давал.

Через полчаса вся группа из четырех мужчин выехала на джипе к бухте Игл. Машина прошуршала протекторами по мелкой гальке и замерла. Будущая стоянка, которую арендовал для отдыха ученого генерал Хаутауэр, была подобрана, исходя именно из целей безопасности, что мгновенно и оценили военные. Вся бухта целиком просматривалась с любой ее точки. На всей акватории не возвышалось ни одной скалы, за которой можно было бы укрыться на плавсредстве.

– Ну, а теперь каждый займемся своей работой, – предложил лейтенант.

Особо неразговорчивые аквалангисты уже облачались в гидрокостюмы, проверяли баллоны с воздухом. Прихватив с собой пару контейнеров с оборудованием, они зашлепали ластами к кромке прибоя.

Сержант уже достал из джипа складную стремянку и ожидал указаний от лейтенанта. Тот вертел в руках небольшую камеру наблюдения.

– Я думаю, сэр, что лучшее место для установки – вот эта одинокая ель.

Лейтенант с сомнением окинул взглядом засохшее дерево.

– Может, ты и прав. Пошли.

Сержант легко вскарабкался по стремянке. Лейтенант, придерживающий ее, подал камеру с коротким отростком антенны – передатчика информации.

Риди выискивал место, куда бы пристроить средство наблюдения. Ель была старая, сухая, кора местами отвалилась.

– Может, здесь? – предложил сержант, прикладывая камеру к стволу.

– Тут ее сразу будет заметно, – отозвался лейтенант.

– Замаскируем мохом или сухой травой.

– Не подойдет. Ну, сам подумай. Какого черта вдруг на сухой ели выросла трава? А попробуй-ка ее пристроить в то углубление, – и лейтенант указал на небольшое дупло.

Сержант отверткой прикрутил камеру в углублении.

– Вот и отлично. Внутри темновато, потому ее и не видно, – лейтенант отступил на десяток шагов и осмотрел плоды работы.

– Если не знать, что она здесь стоит, то и не заметишь. Не станет же мистер Бауман лазить по деревьям.

Сержант сложил стремянку и отряхнул руки. Лейтенант сидел на корточках, раскрыв ноутбук. К одному из портов тянулся кабель от небольшого приемного устройства. Вскоре на мониторе уже оказалась картинка, передаваемая с камеры. Умело манипулируя джойстиком, Дуглас привел ее в движение.

– Так, так… – приговаривал он, – даем укрупнение. – На мониторе появилось изображение самого лейтенанта. – А теперь панораму, – экран отобразил всю бухту целиком, – налево, направо. Ни одного глухого сектора. Все под контролем: и вода, и суша. Мы будем знать о каждом шаге ученого. Можно будет даже не выходить из домика.

Сержант посмотрел на часы.

– А наши коллеги скоро управятся?

Лейтенант пожал плечами.

– Кто ж их знает. Придется подождать, – он опустился на хрустящую гальку и закурил, глядя на горизонт.

Тем временем аквалангисты занимались своей работой. Дно оказалось очень неровным: нагромождение камней, скал, редкие расщелины были залиты вязким илом. Устанавливать под водой камеры было практически бесполезно, ведь хорошая видимость не превышала здесь тридцати-сорока метров. И самым надежным источником информации могли стать датчики, реагирующие на движение крупных объектов. В принципе они могли зафиксировать движение и небольших. Все зависело от регулировки. Но в таком случае они реагировали бы даже на мелкую рыбешку. Так что пришлось ограничиться тем, что превышало в длину метр. Теперь любой аквалангист, оказавшийся в бухте, был бы немедленно обнаружен…

Вечером морпехи и боевые пловцы сидели в бревенчатом домике за просторным столом, ужинали. В камине горел огонь. Теперь оставалось только ждать приезда самого ученого. К его встрече все было готово. Все меры безопасности, предусмотренные генералом Хаутауэром, вроде бы были приняты.

На деревянном стеллаже мерцал монитор, на котором можно было рассмотреть во всех подробностях бухту и будущую стоянку. Рядом с ним разместилась аппаратура, принимающая сигналы от подводных датчиков. Пока все было спокойно.

Контр-адмирал Косенков восседал за большим письменным столом. Напротив него, расположившись в двух глубоких креслах, сидели старший лейтенант Павлов и полковник Лавринович. Вид у всех был измученный, особенно это читалось на лице у спецслужбиста: темные круги под глазами, взъерошенные волосы, бледная кожа.

– Извините, что пришлось вызвать вас в такую рань, – контр-адмирал сонным взглядом посмотрел на настенные часы, стрелки которых показывали ровно шесть часов утра, – но время поджимает. И так... – он не удержался и широко зевнул.

Лавринович закопошился в портфеле. Через несколько секунд он уже держал в руках прозрачный файл с бумагами.

– Товарищ старший лейтенант, – полковник посмотрел в сторону Павлова, – я внимательно изучил ваше личное дело. Я не буду сейчас заострять внимание на ваших боевых наградах и секретных операциях, в которых вы принимали непосредственное участие, – торопился спецслужбист. – Меня интересует другой аспект, который почему-то не очень полно отражен в вашей биографии. – Он поправил очки и спросил: – Вы владеете указанными иностранными языками в совершенстве или так себе?

– Не мне об этом судить, – расплывчато ответил Михаил, скромно умолчав о своих лингвистических способностях.

– Если можно, поконкретнее, – не услышав того, чего хотел, переспросил полковник.

– Испанский, английский, французский, – перечислил Павлов и тут же уточнил: – Первый знаю довольно хорошо, так как некоторое время служил на Кубе. Второй похуже. Но говорю на нем довольно бегло, правда, с сильным акцентом, – повертел рукой старлей. – Третий хуже всего.

– Испанский и французский меня сейчас не интересуют, – Лавринович сделал у себя в блокноте несколько пометок. – Старший лейтенант, если бы мы предложили вам короткую загранкомандировку, назовем это так... – неожиданно, словно невзначай, обронил спецслужбист.

– Старлей, ваша помощь в этом деле для нас крайне важна, – вмешался в разговор Косенков.