Подхожу к шкафу, тянусь к полке с бельем и достаю оттуда самый откровенный и красивый комплект с кружевами. Немного помедлив, всё же надеваю его. Кручусь вокруг своей оси, будучи неуверенной в том, что делаю. Комплект сидит идеально. Белые стринги и полупрозрачный лиф. Поверх белья накидываю махровый халат – более соблазнительных вещей у меня нет, а расхаживать в одном комплекте по коридору особняка я побаиваюсь.

Дверь в комнату Юсупова оказывается незапертой. На всякий случай стучу и вхожу почти бесшумно. Давид разговаривает с кем-то по телефону. Окидывает меня удивленным взглядом, кивает на кресло, чтобы подождала.

Даже не думаю садиться. Развязываю полы халата, скидываю его с себя, под дьявольский и затянутый пороком взгляд Давида. Ему нравится то, что он видит. Его кадык дёргается, голос становится глухим и хриплым, а глаза бесстыже блуждают по моему телу. Спустя минуту Юсупов завершает разговор и бросает телефон на кровать.

- Что ты делаешь, Катя? – спрашивает меня обреченно и немного устало.

Шагаю к нему навстречу, молча обнимаю за спину и целую в шею. Его кожа невероятно горячая и пахнет парфюмом, ставшим теперь уже моим любимым.

Давид отстраняет меня на секунду. Молча сжимает за скулы, полощет взглядом почерневших глаз. Он уже не сможет остановиться, даже если захочет. Я сорвала стоп-кран, преградила путь назад.

- Я понимаю, что ты до сих пор воспринимаешь меня как маленькую девочку, но я уже выросла, Давид. И я… я хочу тебя, - произношу с вызовом.

Его губы больно впиваются в мои, я ощущаю приятные ласки языка и колючую щетину, задевающую мою кожу. В груди всё бьется и трепещет от происходящего. Вот он, мой. Целует, ласкает, трогает. Пусть делает со мной всё, что захочет, потому что я тоже сильно этого хочу.

Мне хочется казаться опытнее и раскованное, чем я есть. Отвечаю ему на поцелуй с той же отдачей, попутно расстегивая бюстгальтер и прижимаясь к нему возбужденными сосками. Понимаю, что хочу ощутить жар его кожи на себе ещё раз, поэтому спешно расстегиваю пуговицы на рубашке.

Спустя несколько секунд порой неуклюжих попыток у меня получается. Провожу пальцами по сильной натренированной груди, скольжу вниз и задеваю волоски под пупком. Мне нравится эта дьявольская дорожка, ускользающая вниз.

Когда оказываюсь на кровати Юсупова с раздвинутыми ногами, почти ничего слышу. Сердце бьется так сильно и часто, что закладывает уши. Давид склоняется надо мной, тянется к тумбе у изголовья кровати, достает оттуда серебристую упаковку презерватива. Страшно ли мне? Ни капли. Внутри меня всё горит и бурлит от эмоций и сумасшедшего адреналина.

Юсупов опускается на локти, ещё раз смотрит мне в глаза, думая, что я испугаюсь и передумаю. Отвечаю с вызовом, давая ему понять, что не дождётся. Я хочу быть его. Полностью, без остатка.

Ощущаю между ног сильное давление, поддаюсь немного вперед. Острая боль пронзает меня до позвоночника. Хочется кричать и плакать, но я терплю и лишь до крови кусаю губы. Давид двигается во мне плавно и неторопливо. Видно, что ему недостаточно, тесно, туго.

- Не сдерживайся, - прошу его шёпотом.

Он понимает меня и ускоряется. Болезненно сжимает мою ягодицу, толкается вглубь так сильно, что перед глазами всё искрит. По щекам текут слёзы, но я быстро успокаиваюсь. Не хочу, чтобы он думал, что является причиной этому. Я сама этого хотела. Больно, грубо, ненасытно, но хотела.

Неожиданно Давид отстраняется. Хочет перевернуть меня на четвереньки, но замечает кровь. У меня между ног, на постельном белье и на раскатанном по члену презервативе.

- Ты девственница, - не спрашивает, скорее утверждает.

Взгляд становится суровым и злым, но я совершенно не боюсь его гнева.

- Я счастлива, что ты стал моим первым мужчиной, Давид.

***

- Я счастлива, что ты стал моим первым мужчиной, Давид.

Кажется, сам Юсупов моей радости не разделяет. Его губы плотно сжаты, на челюстях играют желваки. Он не собирался заходить со мной так далеко. Совсем никак не собирался.

Давид молча поднимается с постели и, не глядя на меня, направляется в ванную комнату. Сдвигаю ноги вместе, сворачиваюсь в клубок. Понимаю, что, между нами, большая разница в возрасте, но хочу, чтобы Юсупов воспринимал меня иначе. Как взрослую женщину, способную отвечать за собственные поступки. Давида грызёт чувство вины, я знаю. Ведь я для него та самая маленькая принцесса из детского дома, которую он вместе с моим братом оберегал от хулиганов и задир.

За ту минуту, что Юсупов отсутствует, я успеваю себе всякого напридумывать. Худший из вариантов, что он выставит меня из своей жизни вон.

Давид возвращается в комнату обмотав бёдра полотенцем. Волосы влажные, на лице непроницаемая маска безразличия.

- Поднимайся.

Послушно встаю с постели и следую за ним. Обнаженная, ступаю по кафельному полу ванной комнаты, опустив голову в пол. Вижу, как по ногам стекают алые струйки крови. Неловко сжимаю ноги и останавливаюсь, когда слышу шум воды.

Сашка рассказывала, что после её болезненного первого секса на белье не было ни капли крови. Именно поэтому она постеснялась идти в полицию и заявлять на насильника, который перехватил её в подворотне. Мне не было настолько больно. Мне было хорошо с Давидом. Жаль, что он думает иначе.

- Ты хочешь, чтобы я искупалась? – спрашиваю у Юсупова, когда он открывает стеклянную дверцу душевой.

Следует кивок.

Переступаю бортики и оказываюсь под теплыми струями воды, которые моментально смывают кровь в сливе. Из-за толстого стекла кабины вижу, что Давид уходит, поэтому не позволяю себе купаться слишком долго. Вдруг он сейчас сорвётся и уедет?

Намылив тело мужским гелем для душа и воспользовавшись личной мочалкой Юсупова, выбираюсь из душа спустя несколько минут. Сразу же ощущаю на своих плечах мягкое махровое полотенце. Поднимаю взгляд и вижу, что Давид вернулся.

- Спасибо, - улыбаюсь ему.

Вместо полотенца на его бёдрах теперь черные спортивные трико, а рельефный торс скрывает белоснежная футболка. Становится даже жаль, что на этом всё. Он ведь не испытал со мной удовольствия. Прервался, думая, что причинил мне боль.

- У меня уже нет крови, - подхожу к нему ближе.

Юсупов смотрит устало из-под влажных нависших на лоб волос. За сегодняшний вечер столько всего произошло… Разговор с Цукановым, покушение и наш первый раз… Мне бы не хотелось оставить о нём неприятные для Давида впечатления.

- Мне было с тобой хорошо, - говорю ему в лоб. – Я не чувствую боли.

Остановившись в нескольких сантиметрах от Давида, вдыхаю запах геля для душа на его чистой коже.

Хочется вновь оказаться под ним, касаться его и трогать. Быть его временным сумасшествием, с которым он совладать не может.