зевая, спросила Труденс, просовывая голову в дверной проем. — Приказать подавать завтрак?

Она вновь зевнула, и я непроизвольно повторила за ней, прикрывая рот ладонью и надеясь хоть так остановить поветрие. Благо еще, что только мы вдвоем находились в комнате.

— А разве он не будет общим? — с удивлением уточнила я, вспомнив слова новых знакомых.

— Позже — будет. Но пока никто из леди еще не проснулся. Седьмой час только-только пробил. Так прикажете подавать?

— Давай, — кивнула я, понимая, что странностей моих становится все больше. Но, помня во сколько меня будили накануне, чтобы привести в порядок, я полагала, что сегодня ужасно заспалась.

Еще раз зевнув, я накинула поверх ночной сорочки — теплой, в отличие от тех, что полагалось надевать под платье, — халат и, запахнувшись в него, посеменила в гостиную. Пушистый мех тапочек приятно щекотал пятки, и я даже смирилась с их расцветкой.

Моя столовая была полной копией таковой в покоях леди Ариналии. Разве что чай еще не подали и блюдо для пирожных пустовало. В остальном мне открывался прекрасный вид на парк, в котором уже трудились поднятые с рассветом, не иначе, садовники, сбивая росу и подкармливая растения. Следил за их работой угрюмого вида тип в синем камзоле, расположившийся под платаном. От него просто несло нездоровой подозрительностью, и я не знала, как садовники умудряются не совершать ошибок, находясь под таким давлением.

Я подошла ближе к окну, распахнула створки и… взгляд наблюдателя вперился в меня. Пришлось торопливо отступить и, если бы не напоминания, что я леди, а леди, даже отступая, не должны показывать неприятелю свои тылы, угрюмый страж смог бы лицезреть мои тапочки.

— Ваша светлость? — Труденс сегодня была куда почтительнее, чем вчера.

— Что-то не так? — Я торопливо обернулась к ней и заметила в руках девушки два чайника.

— Вы не распорядились вчера о завтраке, не заполнили карточку с предпочтениями, потому я рискнула предположить, что двух видов чая хватит, но если желаете…

Я потянула носом воздух и заверила:

— Все прекрасно, ты угадала. — Хотела было помочь девушке с одним из чайников, но вовремя остановила себя. Пытаясь помочь подавальщику с подносом, гость чаще всего делает только хуже, так как не чувствует и не понимает, что и в какой последовательности следует снимать.

Труденс улыбнулась и, не торопясь, чтобы ничего не пролить, поставила на стол оба чайника. Я села рядом.

— Деби почти закончила, — предупредила она меня. — Подождете еще с полчасика и можно примерять. Будете самой красивой леди на этом отборе.

Я натянула на губы улыбку, благодарно кивнула, а после торопливо пригубила чай, пытаясь скрыть свое смятение. Если вчера все воспринималось легче — сказывались успокаивающие и развязывающие язык сборы, то сейчас, когда пришло осознание… больше мне даже в мыслях не хотелось примерять на себя королевский статус. Теперь это не льстило — теперь это пугало, как пожизненная каторга, если его величество снизойдет. А ведь может и не снизойти. Как там говорят, от осинки не родятся…

Додумать мысль я не успела. В столовую внесли тарелку с сырниками, оладушками, булочками с корицей и яблочным пирогом, несколько креманок с вареньем и… овсянку. Причем именно последнюю поставили передо мной, а остальное — на противоположный край стола. Чтобы знала, ради чего ковыряю ложкой в каше.

— Мне показалось, в еде вы не столь капризны, — нарушил мое уединение герцог Аверстал, жестом отсылая Труденс и опускаясь на противоположный стул. Еще и наклонился, чтобы вдохнуть запах свежей выпечки.

— Я не ждала гостей, — сухо ответила, размышляя, можно ли вообще с ним разговаривать. Еще вчера распорядитель заявлял, что опекунов не допустят во дворец, а уже сегодня…

— Я не только ваш опекун, моя дорогая Оливия, — легко прочитал мои мысли герцог, откидываясь на спинку стула, — но и близкий друг его величества. И мне позволены некоторые вольности. Более того, после вашей вчерашней выходки, его величество настаивал, чтобы я провел с вами… воспитательную беседу.

— Вот как? — От напряжения у меня сел голос.

— Да, — подтвердил Дамиан. И пусть в его интонациях появились строгие нотки, глаза у герцога смеялись. — Мой друг крайне недоволен вами. Вы проигнорировали его приглашение, не явились к пруду, а после не узнали своего суженного при личной встрече. Леди, как вы объясните подобную халатность? Нельзя же быть настолько недальновидной!

— Прошу передать мои извинения его величеству. — Я покаянно склонила голову. — Обязательно исправлюсь. Сегодня же приду к пруду и буду любоваться кувшинками, если такова воля моего короля.

— Поздно, — усмехнулся герцог, поднялся и, обойдя стол, склонился прямо надо мной, заставляя выворачивать шею. — Подумайте о своем поведении, моя дорогая, — попенял мне герцог, а сам… нагло сунул руку в карман моего халата. — Надеюсь, мне больше не придется за вас краснеть.

— Надеюсь, — хмыкнула я, проверяя, что же оставил в моем кармане герцог. Пальцы сжали бумажный край. — Бледность вам больше к лицу.

Сказала и прикусила язык, но то ли у герцога было хорошее настроение, то ли он не считал подобное заявление личным оскорблением, но Дамиан даже не обернулся, оставляя меня наедине с едой и любопытством.

О чем же он хотел мне сказать на самом деле? Интерес подзуживал, и я решила, что, да простят меня милостивые боги, можно пренебречь овсянкой, когда сам герцог меня отчитал. Вспомнила об обещанной и так и не выплаченной премии от мэтра Клерье, на глазах послушно выступили слезы, а после я в лучших традициях посетительниц ателье, где мне довелось поработать пару недель, всхлипнула и бросилась прочь. До уборной. Там заперлась и, для надежности подперев дверь спиной, съехала по ней вниз. Меня снедало любопытство.

«Оливия, — начиналось послание, и я выдохнула. Раз уж герцог называет меня этим именем, значит моему пребыванию во дворце пока ничто не угрожает. Впрочем, уже на следующем предложении я поняла, что выводы мои поспешны. — Вы проявили излишнее любопытство, покинув выделенные вам покои и не последовав «совету» горничных. Георг уже интересовался, куда вы ходили и с какой целью. Не привлекайте к себе внимания. Ваша задача — быть как все. Внимание короля слишком опасно».

Я только кивнула, соглашаясь с последним утверждением его светлости. Пусть герцог и не мог видеть моего раскаяния, я в полной мере его прочувствовала. Внимание монарха действительно таит в себе множество опасностей, даже если ты не обманом попал во дворец. Другие участницы, их семьи, враги самого монарха… Они все будут против тебя, если решат, что его величество хоть немного благосклоннее к тебе, чем к ним. И шанс ответить будет только один. После —