В окружении огромного количества людей черный волк держался особняком. И хоть он наблюдал за всем происходящим от кромки озера, сразу же нырял в кусты, если люди подходили к нему ближе, чем на сто метров, – непозволительная дистанция по волчьим меркам.

Как обычно бывает, панибратство неизбежно ведет к пренебрежительному отношению со стороны некоторых местных жителей. И если большинство людей держали своих собак на поводке и под строгим присмотром, то были и такие, кто не видел ничего дурного в том, чтобы позволить собакам самых разных размеров, форм и темперамента делать с волком все что угодно: облаивать, играть или бегать за ним. Некоторые активно побуждали своих питомцев, даже очень пугливых или слишком задиристых, подойти к Ромео, надеясь получить «дружеский снимок» своей собаки рядом с этим черным симпатичным незнакомцем.

«Эй, ребята, – думал я, – а почему бы вам не выстроить в ряд всех своих детей, чтобы сделать семейный портрет с волком для рождественской открытки?» И хотя такое может прийти в голову только сумасшедшему, я видел, как в конце той первой зимы народ пытался устроить нечто подобное с участием маленьких ребятишек. И так каждый год.

Неоднократно, если я выходил, чтобы проконтролировать ситуацию, за мной кто-нибудь увязывался с просьбой организовать фотосъемку для группы туристов с волком на заднем плане. Учитывая, что большинство людей не имели ни малейшего представления о повадках волка, о том, как реагировать в той или иной ситуации, в этом случае все зависело исключительно от самого волка. И тогда нельзя было исключить возможность его защитно-агрессивной реакции на человека или собаку, особенно принимая во внимание безумные действия некоторых индивидуумов, которые подходили к волку слишком близко либо окружали, делали резкие движения или преследовали до его укрытия в ольшанике. Даже у самого общительного волка исчерпывается лимит терпения.

Между тем среди обычной публики неуклонно росло число серьезных фотографов-профессионалов. Они таскали свое оборудование вокруг озера, пытаясь выбрать лучший ракурс, чтобы зафиксировать ускользающий образ природы. Один местный профи, талантливый и востребованный фотограф дикой природы Джон Хайд, начал появляться на озере почти ежедневно и вскоре стал там завсегдатаем. Он, как и я, осознавал значимость предоставленного шанса и выказывал гораздо большую готовность рисковать ради получения ценных кадров. Скрипя зубами, я с трудом сдерживал желание поставить его на место. Одно несомненно: если бы Ромео установил здесь фотобудку и брал по пятьдесят баксов за фото, он бы в итоге имел гораздо более богатую «добычу», чем могут вообразить люди, слыша слово «волк».

* * *

Черный волк неизбежно становился центром внимания, той каплей, от которой расходились заметные круги по воде. Организации, которые были ответственны за порядок на подконтрольных им территориях, а также за безопасность и поведение граждан, не могли игнорировать происходящее. Зона отдыха на леднике Менденхолл включает часть гигантского национального леса Тонгасс (площадью семнадцать миллионов акров – это самый крупный подобный лес в стране и один из самых больших в мире). Лесная служба несет ответственность и за саму территорию, и за ее пользователей. Несмотря на то что Федеральное агентство оставляет за собой основные контролирующие и исполнительные функции, делая размытыми полномочия штата, в целом оно считается с мнением Департамента рыболовства и охоты по вопросам, связанным с управлением ресурсами дикой природы (например, по поводу излишне дружелюбного волка).

Что касается собственности, большая часть земли, где бродило животное, принадлежала федеральному правительству, сам волк – штату Аляска, а законы, касавшиеся животных ресурсов, относились к обоим ведомствам. Так что в течение дня Ромео мог ступить сначала на федеральную землю, пошататься по частным владениям, пересечь городские территории, неспешно прогуляться по участку, относящемуся к ведомству штата, и вернуться на ледник. И в каждом месте были свои правила, положения и проблемы. Вопросы управления и общественной безопасности могли относиться к Департаменту рыболовства и охоты, Природоохранной полиции штата Аляска, Федеральной службе рыбных ресурсов и диких животных США, Лесной службе США и даже, возможно, полиции города Джуно. Все зависело от того, что могло произойти и где. Несмотря на сложности в определении юрисдикции и эмоциональную составляющую принятия решений, действия, предпринимаемые всеми организациями в отношении черного волка в ту первую зиму, лучше всего можно было охарактеризовать одним словом: никаких – в самом прямом смысле.

И хоть волк был ярким всплеском на экране официальных радаров, тон задавало именно его поведение. Ну что, к чертям собачьим, делать с общительным волком, если он не просто мелькал то тут, то там, а был достаточно продолжительным и регулярным явлением? Никто никогда не слышал ни о чем подобном. И пусть он отбрасывал большую черную тень и вызывал пересуды тех, кто волновался из-за того, что он гуляет в такой близости от их детей и собак, пока от него вреда было не больше, чем от норки или горного козла, и уж гораздо меньше, чем от лазающего по мусорным бакам медведя.

Департамент рыболовства и охоты выпустил одно или два письменных уведомления, опубликовав их в газете «Джуно Эмпайер», в которых настоятельно рекомендовал жителям держаться на безопасном расстоянии от волка, руководствоваться здравым смыслом и не спускать своих собак с поводка. Помимо всего прочего была вероятность того, что животное заразится собачьими болезнями или паразитами и принесет их в дикую популяцию. То есть это, скорее, люди представляли опасность для волков, а не наоборот. Несколько граждан накатали ответные письма в газету, в которых выразили личную обеспокоенность или возмущение по поводу слишком тесных межвидовых отношений. Суть этих заявлений была предельно проста: люди и волки не должны находиться в одном месте – и точка.

Если даже волк, или собаки, или кто угодно и прочитали «Эмпайер», виду никто не подал. Учитывая все составляющие описанной мизансцены – размер территории, многочисленные точки доступа к ней, страстное желание волка брататься с собаками, количество вовлеченных людей и постоянную его готовность их терпеть, помноженную на ту магическую тягу, которую испытывали к нему многие, – вряд ли можно было что-то предпринять, чтобы оборвать эту связь, ну, разве что на время закрыть зону отдыха.

Близкие встречи были неизбежны, они случались почти ежедневно. «Мы вступили на неизведанную территорию, – сказал Пит Гриффин, который в то время занимал должность федерального районного лесничего в Лесной службе. – Однако мы решили не предпринимать никаких действий, так как у нас нет для этого никаких оснований… Это волк, который бродит в национальном лесу, на Аляске, что вполне естественно. – Он прищурился, задумавшись, а затем усмехнулся: – На самом деле я считаю, что бродящий поблизости волк – это круто. Люди, а не волк вызывают у нас беспокойство, но по большей части они ведут себя уважительно и ответственно»[13]. Несмотря на разные явные исключения и бесчисленные незначительные неточности, его точка зрения стала определяющей. Пока все шло гораздо лучше, чем можно было надеяться.