стала уговаривать меня не ехать к деду, но я настоял. Потому мы все же выдвинулись, хоть она и капризничала. я прихватил ключи от пятерки, чтобы как можно быстрее вернуть девчонку деду. Мало ли что.

Мы спустились, вышли во двор.

— Идем. Отвезу тебя на машине, — сказал я и повел ее туда, где стояла пятерка.

Тогда мы зашли за Буханку, что притулилась рядом с моей машиной, и я стал снимать полог. Когда сели, я завел двигатель и стал прогревать машину.

— Может, мы все же не поедем? — Посмотрела на меня Марина обеспокоенно.

— Почему? Что такого сделала тебе мать, что ты не хочешь с ней общаться?

— Я же сказала, неважно.

Марина как-то сжалась на сидении, ссутулилась. Когда я посмотрел на нее, девушка спрятала от меня взгляд. Давить я не стал.

Двигатель чуть-чуть прогрелся, и мы поехали. Я сдал назад, развернулся и медленно покатился со двора.

— Витя! Ну, разреши мне остаться у тебя хоть на денек, пока у меня душа не перекипит! — Вдруг проговорила девушка.

— Я тебе говорил уже и скажу еще раз, — начал я, следя за дорогой. — Сейчас не лучший момент, чтобы вести себя как ребенок. Слишком опасно.

— Понимаешь, — она вздохнула, — просто я не могу…

Марина недоговорила. На выезде со двора, слева, из-за здания выскочила белая Нива, перегородив путь. Марина вскрикнула, когда из машины выскочил мужик и пошел ко мне. Тут же, сзади пятерку подперла Буханка.

Когда мужик из Нивы приблизился, Марина пронзительно запищала. Он схватился за ручку двери, но я его опередил: толкнул дверь так, что она бабахнула мужику в лицо. Тот всхлипнул, закрылся руками, отступил на шаг.

— Врача хватать живым! — заорал кто-то из Буханки.

Я захлопнул дверь и хотел, было тронуться, уехать, протаранив Ниву, но не успел. Услышал, как открыли пассажирскую, а потом Марина закричала. Здоровенный детина в спортивках вытягивал ее из машины. Внезапно моя дверь открылась, и чья-то крепкая рука схватила меня за ворот куртки.

Глава 8

— Витя! — Закричала Марина.

Здоровяк вытянул девушку из машины, схватил ее сзади, и брыкающуюся, потащил к Буханке. Сопротивляясь, она вцепилась в дверь.

Браток, отхвативший только что по лицу рамой двери, очухался и теперь вытягивал меня наружу. К нему присоединился еще один. Вместе они все же вытащили меня, но первый тут же снова схлопотал по роже. Я просто дал ему лбом в зубы. Хрустнуло, и он, схватившись за лицо, отступил.

Второй обхватил меня, сомкнул руки на моей груди. Я напрягся, оттолкнулся и ударил его спиной о кузов, да так, что грохнуло. Стекло задней пассажирской помутнело от трещинок, а дверь вмялась. Ослабил хватку он, только когда я приложил его второй раз. Дыхание со свистом вышло у него из груди, и я расцепил чужие пальцы.

— Марин! — Крикнул я. Кровь заливала мне глаза, видимо, поранил лоб о зубы того мужика.

Меня это не остановило, и я бросился на помощь девушке. В следующее мгновение почувствовал, что кто-то снова схватил за шиворот куртки, так, что треснула кожа. А потом я ощутил сильный удар по затылку. Голову прострелило болью, в глазах потемнело. Мир перевернулся с ног на голову, а потом наступила тишина.

Очнулся оттого, что машина подпрыгнула на кочках. Голова жутко болела, а перед взором все плыло. Раненую кожу на лбу запекло, когда я зашевелился, и струпья засохшей крови сдвинулись с места.

— Ну и че нам с ней делать? — Прозвучал голос, будто бы из-под воды.

— А че делать? Кто ж ей виноват, что она вместе с этим врачом ошивалась. Нехрен было лезть не в свое дело?

За чужими грубыми голосами я услышал тихое женское мычание. Это явно была Марина.

— Нам сказали Врача привезти, а че с телкой делать, пусть Михалыч решает.

— Слышь, ты б не базарил при чужих ушах.

— Да и черт с ними. Кому они че расскажут? Все равно нежильцы.

Зрение медленно возвращалось ко мне. Я с трудом открыл глаза. Кожу вокруг них тоже стянуло засохшей кровью. Оказалось, что я в Буханке, на заднем, последнем сидении салона. Марина была на боковом месте, в середине, со связанными за спиной руками. По узлу я видел, что путы прилажены еще и к каркасу сидения. Девушка мычала, потому что рот ей закрывал кляп.

Марина оглянулась. Посмотрела на меня красными от слез глазами. Еще не совсем пришедший в себя, я хотел было сказать ей что-то, чтобы успокоить, но быстро понял, что и мой язык не шевелится, а рот забит какой-то тряпкой. Руки связаны за спиной, запястья онемели.

С нами было трое бандитов. Водитель и здоровяк, тащивший Марину, сидели в кабине. Худощавый мужик в спортивках остался в салоне и сидел, развернувшись к нам спиной, смотрел вперед, через окошко в кабину.

Оглядевшись сквозь окна, я понял, что мы все еще едим по городу. Высокие тополя, заброшки промышленных зданий и заборы из бетонных секций сказали мне, что это промзона.

Хитрые ублюдки не поехали через центр, а решили обогнуть город краем, чтобы не привлекать особого внимания.

— Слушай, а далеко нам? — Спросил худощавый.

— Ряженый, да заткнись ты уже, — пробурчал водитель. — Говорил же боссу, что тебя брать не надо. А он вот не послушал.

— А че эт не надо? Это ж я его по голове огрел. Во! — Он сунул руку в карман куртки и достал черную Беретту. — Вот этой самой красавицей.

— И как ты на ногу себе ее не уронил? — Меланхолично протянул здоровяк.

— Да ладно тебе, Бык. Ну че вы оба такие скучные?

— Скажи мне, Ряженый, — обернулся, вдруг водитель, — ты когда-нибудь возил фраеров в посадку, чтобы там их прикапывать?

— Ну… нет.

— Угадай, куда мы едем?

— В посадку?

— Угу! Ладно мужика какого-то валить, но девку я еще не стрелял. А тут придется. И в этом мало, знаешь ли, кайфа.

Ряженый притих и спрятал пистолет в карман, селен на свое место, но теперь лицом к нам. Глядя мне в глаза, пожал плечами. Улыбнулся.

— Ну че, дружище? Как настроение? — Спросил он.

Я глянул на Ряженого исподлобья. Правда, почему он Ряженый я и не понял. Худощавый паренек с вытянутым тонкокостным лицом и немного скошенным