— Это блюдо я попросил приготовить специально для вас, дорогая. Тем более, что знаю вашу маленькую Слабость к подливам и соусам.

— Соус и впрямь изысканный, пальчики оближешь.

— Никогда не догадаетесь, что главным его компонентом является майонез.

— О-о-о?! Это действительно поразительно! — Элен несколько манерно всплеснула руками, и Пита слегка улыбнулась.

— А знаете ли вы, дорогие мои гостьи, откуда взялся майонез? — тотчас среагировал граф на столь явный интерес женщин.

— Ференци, дорогой, ну откуда же нам знать! — откликнулась Элен. — Ну же, граф, рассказывайте, не томите!

— Да, пожалуйста, — кивнула Пита.

— Дело в том, — начал граф, — что в 1757 году порт Маон на острове Менорка был осажден англичанами. У французов из продовольствия остались одни яйца да еще растительное масло. Ежедневные омлеты надоели, и герцог Ришелье…

— Неужели тот самый?! — невольно ахнула Пита. Элен тотчас недовольно покосилась на свою соседку по столу — пора бы ей уже научиться сдерживать свои эмоции.

— Да-да, представьте себе, тот самый Ришелье, — отозвался граф, — так вот, он приказал своему повару изготовить из яиц и масла какое-нибудь новое блюдо. Кушанье вроде соуса пришлось по вкусу и по имени города Маон было названо майонезом.

— Браво, граф! А кто же этот затейник, что столь блестяще справился с заданием герцога? — поинтересовалась Элен.

— Имя повара, к сожалению, осталось неизвестным.

— Жаль, хотя что это меняет…

Принесли новую перемену, и собравшиеся за столом тотчас переключились на другое.

Кофе, как водится, пили в библиотеке. Восседая на диване с хрупкой фарфоровой чашечкой в руках, Пита невольно поглядывала по сторонам. И здесь была заметна все та же неуемная страсть Ференци к красивой мебели: книжные шкафы с решетчатыми филенками, шкаф-кабинет — особая гордость графа — с откидной плоскостью для письма и различными выдвижными ящиками для хранения письменных принадлежностей.

Между тем подали шоколад, и Ференци решил развлечь женщин еще одной занятной байкой.

— Жил некогда среди ацтеков волшебник-садовод Кветцалькоатль… — начал он, как настоящий сказочник.

— Боже, Ференци, какая память! — воскликнула Элен. — Запомнить такое имя!

— Уверяю вас, дорогая, это не так сложно, как кажется. Так вот, этот самый мексиканец вырастил у себя в саду дерево, плоды которого давали бобы, а из них люди научились готовить напиток «чоколатль»…

— Все ясно, отсюда и пошло современное название шоколада, — снова перебила его Элен, — так?

— Так-то так, только это еще не все, — отозвался граф. — В общем, дерево это в дальнейшем назвали деревом какао. Кветцалькоатль между тем возгордился и возомнил себя бессмертным, за что боги в наказание лишили его разума. Объятый безумием, он разрушил свой сад, и только одно дерево какао чудом уцелело.

— Интересно, это сказка или быль? — спросила Пита.

— Это легенда, — ответил граф, — а история поведала нам другое.

— Надо же, какая особая честь шоколаду, — хмыкнула Элен, — и легенды, и были.

— Продукт такой ценный, вот и история у него богатая, — отозвался Ференци. — А главное — вкусно. Пожалуй, распоряжусь еще по чашечке.

Пока граф вызывал дворецкого, Элен блаженствовала, попивая тягучий напиток, а Пита пыталась незаметно облизать ложку, хотя этикетом такого рода поведение порицалось. Что поделать, очень уж вкусный шоколад варили на вилле графа Ференци.

— Итак, милые дамы, — негромко хлопнул в ладоши граф, призывая к вниманию, — история хранит следующее. В ноябре 1519 года орда вооруженных до зубов конкистадоров под водительством Эрнандо Кортеса…

— И тут замешан этот негодник, — видимо чуть расслабившись от выпитого за обедом вина и потому перебивая рассказчика, хмыкнула Элен. Пита же удивилась ее познаниям в истории — ей прежде казалось, что Элен ничем, кроме моды и праздного времяпрепровождения, не интересуется.

— Так вот, — продолжил граф, — конкистадоры ворвались в древнюю столицу Мексики, город Теночтитлан, и захватили его. Разграбив дворец императора ацтеков Монтесумы, испанские разбойники обнаружили в дворцовых кладовых большие запасы каких-то сушеных бобов.

Оказалось, что ацтеки готовили из этих бобов своеобразный, острый на вкус напиток, который называли «чоколатль». Для этого они разводили в горячей воде растертые бобы какао, к которым добавляли изрядную порцию… кайенского перца.

Кортесу и его сподвижникам этот напиток не понравился, зато то, что готовили специально для Монтесумы, был куда вкусней. Жареные бобы какао растирали вместе с зернами кукурузы в стадии молочной спелости, к этой смеси добавляли мед и уваренный сладкий сок агавы и все это сдабривали ванилью.

Вернувшись в Испанию, Кортес привез королю какао-бобы и рецепты приготовления «чоколатля», переименованного в шоколад.

— Значит, Кортесу мы обязаны появлением шоколада? — спросила Пита.

— Без сомнения, ему. Впрочем, все в жизни так и происходит, ибо нет худа без добра, — резюмировал Ференци. — Но давайте я расскажу вам, как шоколад распространился по всему миру. Первое время он был известен только в Испании, при дворе короля. Прошли десятилетия, и какао-бобы стали известны во Франции. Правда, и там до середины XVII века никто, кроме королевы, не пил шоколада. Кстати, Пита, вы знаете, что в Англии существует одна из самых известных шоколадных фабрик «Роунтри энд компани лимитед»?

— Ференци, как вам не стыдно. Девочка только-только начала осваиваться на родине, до фабрик ли ей было! — отозвалась вместо Питы Элен.

— Про шоколад из школьной программы по биологии я знаю только одно, — смущенно сказала девушка. — Знаменитый натуралист Карл Линней, классифицируя растения и придумывая для них научные ботанические названия, дерево какао назвал «какао-теоброма». Слово «какао» он позаимствовал у индейцев племени майя, а от себя добавил два греческих слова: «теос» — бог и «брома» — пища. Получается, по Линнею, что шоколад — это пища богов.

Граф чуть заметно поднял брови, изумившись такой осведомленностью Питы, а Элен, сделав еще глоток, удовлетворенно кивнула:

— И впрямь — пища богов.

Пите было ясно, что граф Ференци с Элен знакомы очень давно, еще до ее замужества. Почему же тогда, если они столь явно симпатизируют друг другу и ценят друг друга, им не пришло в голову скрепить эту взаимную привязанность узами брака? Граф, судя по всему, не женат и вряд ли когда-либо был женат. Элен теперь тоже свободна… И все же факт оставался фактом: они не поженились. Кроме того, Пита не понимала, почему Элен всегда настаивает на ее присутствии при встречах с графом, даже когда сама девушка отказывалась, поскольку беспокоилась о маленьком Поле, считая, что не уделяет ему достаточного внимания. Правда, мальчик заметно поздоровел с тех пор, как приехал сюда и попал под опеку Терезы, на что и ссылалась Элен, возражая Пите.