М-р Норман подъезжает к Колонке 16, станции «Заправился-&-Мчи». Покуда м-с Норман с мальчиками посещают удобства, м-р Норман заливает топливо в Спортивно-Утилитарный Вездеход и заодно моет ветровое стекло.

Парень с Колонки 22 говорит м-ру Норману: «Эй, куда направляешься?»

М-р Норман говорит: «Что?»

Парень говорит: «Куда направляешься?»

М-р Норман говорит: «В Лас-Вегас».

Плакатик с маленькой девочкой говорит: «Вы меня не видели?»

Парень говорит: «На большое шоу?»

М-р Норман говорит: «Что?»

Парень говорит: «Собираешься посмотреть на Медведя против Акулы?» Он именно так и говорит: Медведя против Акулы. Никто так не говорит. В сегодняшнем напряженном мире, думает м-р Норман, у кого есть время говорить «против». Всегда пр. М-р Норман думает, что, может быть, парень – иностранец, но говорит тот по-американски.

М-р Норман, в смутном подозрении, говорит: «Да».

Паренье Колонки 22 говорит: «Должно быть, рад».

М-р Норман говорит: «Пожалуй».

Парень говорит: «Большинство народу, который туда едет, радуются до чертиков».

М-р Норман говорит: «Я радуюсь до чертиков. Это ощутимо».

Симпатичные лужицы бензина. Радужные лужицы. Рукописный плакатик говорит: «Просьба платить вперед в темное время суток».

Парень говорит: «Я видел по Телевизору, что у них вчера была разминка перед боем, и медведь выглядел отлично. Поджарый, зоркий, сильный. Мех лоснится».

М-р Норман говорит: «Лоснится?»

Парень говорит: «Переливается. Блестит».

М-р Норман говорит: «А».

На близлежащем заводе, где рабочие производят микросхемы и платы, мастер говорит: «Нам придется расстаться с шестью сотнями служащих».

Парень с Колонки 22 перебирается через насосный островок и подходит к м-ру Норману. Его взгляд ярок, чист, сосредоточен. Совершенно очевидно – с ним что-то не так. Он говорит негромко: «Слушай, можно жить иначе».

М-р Норман говорит: «Что?»

Жутковатый парень говорит: «Я был таким же, как ты. Работал в офисе. Все время бормотал, не мог остановиться. Имел ЭСВ TV, коды доступа, индивидуализированные номера, жену, чье имя иногда вылетало у меня из головы, короче, все пять ярдов. Но».

М-р Норман говорит: «Девять ярдов».

Парень говорит: «Что?»

М-р Норман говорит: «Все девять ярдов. Ты сказал: «пять ярдов».

Парень с Колонки 22 говорит: «Точное количество ярдов несущественно».

М-р Норман говорит: «Просто пять ярдов – это как бы не целое».

Парень говорит: «Все, что я пытаюсь сказать».

М-р Норман говорит: «Как, по-твоему, возникло это выражение? Из футбола?»

Парень говорит: «Девять ярдов, какая разница. Главное в том».

М-р Норман говорит: «Из текстиля?»

Парень говорит: «Жизнь ты можешь прожить иначе – лучше. Я тебе ручаюсь. Найди других людей вроде нас и выброси Телевизор».

М-р Норман говорит: «Так ты пытаешься что-то продать? У меня уже есть хороший Телевизор. И не один».

М-с Норман и дети, с неплохими закусками в руках, идут через парковку к Спортивно-Утилитарному Вездеходу.

М-р Норман говорит: «Мне пора ехать».

Парень говорит: «Просто подумай о том, что я сказал».

Ариель Дорфман говорит: «Еще у нас есть щиты, которые можно использовать как зеркала».

Парень говорит: «У нас есть немногое, но мы проснулись».

М-р Норман забирается в Спортивно-Утилитарный Вездеход вместе с женой и двумя своими детьми Мэтью и с этим, вторым, с тем, что помладше.

Плакатик говорит: «Лица с физическими ограничениями, желающие приобрести лотерейный билет, просьба нажать на клаксон для обслуживания».

М-с Норман говорит: «У этого мужчины с Колонки 22 осанка, как в книгах пишут».

М-р Норман говорит: «Глаза у него странные».

Вот ты мне скажи: с чего это скаковой лошади так много писать?

Как вообще скаковые лошади писают?

Я в том смысле что, с чего бы скаковой лошади приходилось писать больше, чем, скажем, рядовой фермерской лошади или этому вашему говорящему коню из рекламы пива?

Стоя?

И слушай, мысль тут в чем – они бегут, потому что им нужно пописать или сам процесс бега вызывает желание помочиться?

Вряд ли они приседают.

По мне – можно повернуть так и этак.

Ногу они определенно не поднимают. Думаю, они просто дают себе волю.

Ну, это зависит от типа лошади, о котором ты говоришь.

Мы уже указали, что говорим о скаковых лошадях.

Есть ведь жеребцы, кобылы, жеребята, производители, подростки, все писают по-разному.

Паломино.

По-разному.

Гимнастический конь.

Этот стерилен.

Да, как и «Эрл Грей».

Нельзя забывать о холке.

О щетке, о крупе, об огузке, о поджилках.

О голени, о бабках, о храпе.

Завезены испанцами.

Копыта вместо ступней.

А без седла стоит держаться покрепче, потому что есть у меня дружок Билли, которого одна как-то скинула – вот он себе-то огузок расшиб славно.

О'кей, к нам готов присоединиться… Слушай, Митч, у тебя нет ощущения, что к нам все время кто-то присоединяется?

А, да, присоединяйтесь присоединяйтесь присоединяйтесь. Как будто мы чертова ИМКА.

Люди вообще говорили «а сейчас к нам присоединится» года, скажем, до 1950-го?

Умора.

Такой-то и такой-то к нам сейчас присоединится. А такой-то уже присоединялся к нам много раз, прошлым летом мы были присоединившись с таким-то.

Этим мы и занимаемся. Мы присоединяемся. Люди присоединяются к нам.

Присоединяйтесь и экономьте сейчас! Присоединяйтесь и получите бесплатную хозяйственную сумку!

Не желаете ли присоединиться к нам за ужином?

Давайте соединим наши руки. Давайте соединим усилия.

Мы как будто общественное движение или порносайт в Интернете.

Присоединяйтесь – если его долго повторять, начинает звучать потешно, типа как гребля.

Присоединятейсь присоединяйтесь присоединяйтесь.