Как только я пытался найти в пользу этой версии хоть какое-то, пусть нелепое, обоснование, накатывала гадливость и чувство ирреальности. Но стоило немного расслабиться, и успокаивающий туман — «все хорошо, так и должно быть» — вновь обволакивал сознание.

Поведение Айи тоже вызывало тревогу. Ее эмоциональной спектр и раньше бывал малопонятен, но когда дело касалось жизнеформы, я переставал чувствовать линию ее поведению окончательно… Нет! Меня словно схватили за плечи и вырвали из водоворота псевдологических рассуждений. Айя права! Она знает, что делает. Нельзя подвергать сомнению!

По лифтовой шахте поднялись без затруднений. Смонтированный на дверях шлюз отработал штатно. Купание в мутной темной воде, короткая возня уже на поверхности: взобраться на обрушившуюся колонну научникам оказалось труднее, чем спуститься. Погрузка во флаер много времени не заняла. Пилоты, видимо, уловив наше настроение, от расспросов предпочли воздержаться.

Во время перелета никто также не проронил ни слова.

* * *

— Что ты об этом думаешь? — Униформа Айи чуть сбилась, волосы слегка растрепаны. Впервые на моих глазах она позволила некоторую вольность во внешнем виде. Однако вопрос был задан бойко, стоило дверным створкам сомкнуться за моей спиной.

— О том, что случилось с институтом, или о том, что видел под землей? — Я попытался привести мысли в порядок, максимально сосредоточиться. Последнее удалось только отчасти. Не помогли ни многоарковая подготовка, ни психоэмоциональный тренинг. На подлете к поселению на меня вдруг накатила чудовищная всепоглощающая усталость. Опустошение. Осталось одно желание — запереться в одноместной комнатке, перевести себя в состояние полусна и отключиться на сотню тактов. Но у контролера Сиини были другие планы. Сразу по приземлении она изъяла записи сканеров, засадила научников за отчет, а мне велела переодеться и явиться к ней в кабинет. Ни выбора, ни отсрочки предложение не предполагало.

— И об этом в том числе, — охотно согласилась Айя, опускаясь в кресло. Я присел следом. — Просто поделись впечатлениями о том, что считаешь важным.

Поделиться впечатлениями о том, что считаю важным? О перемолотом, затопленном институте, об исчезнувшей группе, оставившей на слизистой перепонке жизнеформы прощальный след, о странном поведении Айи?

— Абсорбирован. Нервная ткань важна для структуры. Перенять — использовать. Вода, кальций — лишнее. — Слова вырвались сами. Выскользнули непрошеными змейками и сорвались с языка, несмотря на вбитую в любого оперативника привычку контролировать каждую интонацию, каждое слово.

— Вот даже как. — Взгляд Айи сделался отрешенным. — Не ожидала… — Она словно спохватилась и продолжила прежним бодрым голосом: — Это все? Внизу, на платформе, когда Сети спросил, все ли у нас в порядке, ничего необычного не почувствовал?

— Давление. Психопресс. Не очень плотный. Как воздушная подушка. — Я запнулся, подыскивая более точное определение.

— Интересно. — Айя сплела пальцы и уставилась на зеркальную поверхность стола. — Сегментированное восприятие в сочетании с высокой автономностью. Выходит, Ильяр был прав, а я ошибалась. Обидно.

— Контролер Сиини, — в горле неожиданно пересохло, — что происходит?

— О чем именно ты хочешь спросить? — Мне показалось, Айя забавлялась, что совершенно не вязалось ни с ее статусом, ни с ситуацией.

— Вы понимаете в происходящем больше любого научника. И тем не менее не делитесь знанием ни с ними, ни… со мной.

— Имею право. — Айя откинулась в кресле и посмотрела на меня с некоторым разочарованием. — Но это было утверждение, а не вопрос.

— Кто такой Ильяр и что за суждение он вынес на мой счет? — В глубине заворочался и вновь улегся тягучий комок раздражения.

— Какая разница? — Теперь Айя не скрывала разочарования, наоборот, демонстративно выставляла его напоказ. — Наблюдатель, контактирующий с группой элиан, в которую вхожу и я. Это пустой вопрос, Итени. У нас почти не осталось времени, а ты по-прежнему отторгаешь… концентрируешь внимание на несущественных деталях. Не Наблюдатели тебя сейчас волнуют.

— Если вы знаете, что меня волнует, почему не расскажете суть сами? — Я все-таки разозлился. Прилив эмоций даже вытеснил ощущение непоколебимой уверенности в правоте Айи.

— Если я буду говорить за тебя, ты останешься там же, где и теперь, — в тон ответила Айя. — Ильяра это не устраивает, и здесь я с ним солидарна.

Я молчал. Какого вопроса добивается от меня Айя? Что за иносказания? Мы не дети. Вокруг гибнут элиане, а она играет словами. Чего ради? Или… Ощущение правоты собеседницы вновь накрыло с головой. Но в этот раз оно было не самодостаточным, а словно подталкивало к чему-то, давало подсказку, разобрать которую никак не получалось. Она права. Если она права, значит, действительно нужно спросить. Спросить правильно. Спросить о важном. О чем?

Поток продолжал нести меня, пытаясь вырвать из устоявшегося ассоциативного круга, из стандартных образов и связей. В словах женщины была логика. Не обычная, не такая, какой привыкли пользоваться мы, но не менее четкая и устойчивая в плане причинно-следственных связей. Иная гармония. Похожая на…

— Абсорбирован, — механически произнес я и сразу понял, что угадал. — Нервная ткань важна для структуры. Откуда я это знаю и что в точности эти слова значат?

Айя улыбнулась. Немного жеманно. Как совсем юная девочка.

— А вот на эти вопросы я отвечу немного позже. Сначала самой надо разобраться. Я вовсе не всеведущая, как твой бывший куратор привык думать. Детали процесса, с которым нам пришлось столкнуться, не до конца понятны. Да и в целом ситуация нетипичная, а у меня слишком мало опыта, чтобы немедленно сделать выводы. Надеюсь, запись со сканеров поможет разобраться. Отдыхай пока. Завтра вернемся на крейсер, надо провериться на корабельном диагносте.

— На крейсер? — с удивлением переспросил я.

— Сначала на орбитальную платформу, — немного рассеянно ответила Айя. Казалось, после «правильного» вопроса ее заняли мысли, не имеющие ко мне прямого отношения. — Тамошний персонал выпросил что-то у снабженцев — закинем по пути.

— Что за проверка на корабельном диагносте? — прозвучало чуть резковато, но стремление уйти от ответа выглядело нелепо.

— Просто очередная попытка собрать материал. — Айя махнула рукой. — Обычное тестирование, ничего экстраординарного. Меня интересует, что за давление ты испытывал рядом с жизнеформой. Направление поиска известно, но для уточнения деталей нужна техника.

— А здесь подобное тестирование провести нельзя? — вдруг уперся я, вполне сознательно нарушая субординацию.

— Нельзя. Наше оборудование не подходит, нужно наблюдательское. А оно установлено на корабле. Транспортировка запрещена. Еще вопросы есть?

— Есть. — Я в упор посмотрел на собеседницу. Отступать не хотелось. Раз нарушил субординацию — надо идти до конца. Тем более что происходящее касалось меня напрямую. — Что означает «у нас почти не осталось времени»?