конечно, разрешение будет не бесплатным, девочкам придётся кое-что платить администрации. Загвоздка заключается в том, что здесь уже работают местные шалавы, у которых есть сутенёр. И прикрывает их не только окрестная шпана, но и менты. Так что, возникает конфликт интересов.

— Ну с бандитами мы вопрос порешаем, заставим подвинуться. А что касается ментов, то именно для таких дел нам и нужен наш участковый. Если он будет в деле и начнёт платить начальству, то думаю, через него, договоримся и с ментами. Тем более что ресторан находится на территории их райотдела.

— Ну-ну. Давай. Как говорится: надежды юноши питают, — хмыкнул Арнольд. — Моё дело предупредить.

Вроде всё что хотели обсудить, уже обсудили и Петя, распрощавшись с Арнольдом, направился к выходу из зала. За дверями Петя неожиданно увидел беседующего со швейцаром крепкого парня с типичным для боксёра перебитым носом.

— Здорово, Петя! Ты здесь какими судьбами? — удивился мордоворот.

— Привей, Фёдор? — не менее удивлённый поздоровался Петя. — Да, вот с одним знакомым встречался, надо было перетереть. А ты что тут делаешь?

— Да я типа охранником тут подрабатываю, на пару с Васькой. Посменно. Вечер я, вечер он.

— И что, нормально платят? — поинтересовался Петя.

— Да, так. Не особо, —посетовал знакомый по занятиям боксом. — Но не на завод же идти вкалывать.

— А ты типа всех здесь, значит знаешь. Кто чем дышит и кто из деловых здесь отирается. И можешь вопросы решать.

— Я тебе так скажу, мы с Василием здесь шишку держим. Кое-кто пытался права качать, но ты же знаешь, мы наших ребят с секции подтянули и быстро всем разъяснили, кто есть кто. Если какие вопросы или непонятки, обращайся, порешаем.

— Ну, ништяк, — улыбнулся Петя. — Тут кое-что намечается. Возможно, у меня будет для вас подработка.

Перекинувшись с приятелем ещё парой слов, Петя, наконец, покинул приют разгула и разврата. Но, прежде чем идти домой, нужно было ещё зайти к участковому. Вручить тому честно заработанные 400 рублей и обсудить дальнейшее сотрудничество.

Николай встретил гостя нервно. Было заметно, что он весь извёлся в ожидании Пети. Варя с ребёнком уже спали, и чтобы их не беспокоить, беседовали приятели в прихожей, плотно прикрыв дверь предбанника.

Петя достал и отсчитал участковому 400 рублей. Руки у Николая, когда он принимал деньги, слегка дрожали. Похоже, он до последнего не верил, что дело выгорит и он получит бабки. Нервничал Николай ещё и потому, что ему предстояло передать половину денег начальству, попроситься чтобы его приняли в команду и, может быть, придётся объяснить происхождение денег, и стабильность источника нетрудовых доходов.

— Да что ты ссышь? — удивился Петя. — Сам говорил, что все платят и тебе не раз намекали.

— Так-то, оно так. Но, то другие, — посетовал Николай. — А жопа-то она своя, а не чужого дяденьки. Хер его знает, как шеф отреагирует. Да и не умею я. Никогда раньше такого не делал.

— Да ладно, Коль. Кто откажется от дармовых денег? Возьмёт твой шеф как миленький, — успокаивающе похлопал Петя товарища по плечу. — Ты вот что. Деньги положи в обычный почтовый конверт и так передашь. Ну скажешь, типа в профсоюзную кассу, на общие расходы. Ладно, бывай, — и Петя, зевая, потопал до дому, до хаты. Даже его железный организм требовал отдыха. Петя устал. И не только физически. Слишком много всего происходило в последнее время и слишком быстро менялась его привычная и понятная ранее жизнь.

Глава 9

Оборотни в погонах

— Ой, а нас вчера обокрали!

– И шо, вы вызвали милицию?

– Вызывали, говорят не они… ©

Утром понедельника участковый Николай Каданников направился в логово оборотней в погонах, которое скрывалось под вывеской РОВД. Правда, оборотни накануне перестройки и бурной эпохи 90-х ещё не знали, что они оборотни, и считали себя обычными советскими госслужащими.

Николай был хмурый и малость помятый, так как ночью почти не спал. Коля переживал. Он ворочался в кровати, вставал, пил воду на кухне, опять ложился и снова вскакивал. Представлял так и эдак, как будет передавать злополучный конверт с деньгами начальству. Было боязно и непривычно. Ссыкотно было товарищу участковому.

В РОВД царила обычная для понедельника суета и Николай несколько успокоился. Пару часов он слонялся по зданию, время от времени ведя с коллегами разговоры ни о чём. Дожидались пока закончиться планёрка у руководства Отдела.

Наконец, большое начальство закончило совещаться и наступило время проведения оперативок в отдельных подразделениях. Сотрудники Службы участковых инспекторов собрались в комнате для совещаний. На оперативке присутствовали только старшие участковые инспекторы, возглавлявшие опорные пункты милиции. Все они были в звании не ниже старлея, был даже один майор. Коля в эту компанию не вписывался ни по званию, ни по должности. Но так как он был единственным сотрудником в своём опорном пункте, то именно он отвечал за всю работу на участке и вынужден был отдуваться на оперативках.

Службу участковых инспекторов в райотделе возглавлял подполковник Бухтеев Борис Аркадьевич, который среди своих подчинённых имел прозвище — ГлавБух. Прилепилось оно к нему не только из-за фамилии, но и по причине пристрастия к Зелёному змию. Причём употреблять подполковник предпочитал преимущественно коньяк, напиток отнюдь не из дешёвых.

Обычно с планёрки у руководства подполковник возвращался в крайне раздражённом состоянии духа, и устраивал своим подчинённым показательную порку, срывая на них своё дурное настроение, после того как его самого поимело во все дыры вышестоящее начальство. Догадайтесь с трёх раз, кому из присутствующих доставался самый большой мешок с пи#####ми. Но в этот раз ГлавБух находился в несвойственном ему благодушном настроении.

Причиной было то, что на планёрке он удостоился похвалы от начальника РОВД за организацию: профилактической работы с населением, воспитательной работы с молодёжью, привлечению общественности и пресечению общественных правонарушений.

Причиной столь лестной оценки начальства стал проведённый Николаем совместно с дружинниками рейд, и задержание спекулянтов. Тем более что по совету Пети-Аркаши, участковый в рапорте написал, что рейд был проведён в рамках своевременного реагирования на сигналы неравнодушных граждан, с привлечением представителей общественности и в целях пресечения чуждых социалистическому образу жизни веяний. А также, в целях воспитания молодёжи в патриотическом духе и борьбы с низкопоклонничеством перед капиталистическим западом.

Таким материалом можно было похвастаться и перед руководством ГУВД, и перед партийными кураторами из райкома КПСС. Так что ГлавБух был сегодня, что говорится на коне, и окидывал подчинённых взором добродушным и снисходительным. Дошло даже до того, что он прилюдно похвалил Николая за хорошую работу и поставил его в пример остальным. Сослуживцы поглядывали на того с удивлением. Никто не ожидал от вечного аутсайдера и самого младшего по званию в их компании подобных подвигов.

После оперативки, в коридоре некоторые коллеги подходили и поздравляли Николая, интересовались, как ему удалось отличиться. Николай нёс какую-то чушь про Пленум ЦК, про новые веяния, про перестройку и новое мышление, про развитие инициативы. Сам бы до такого он, конечно, не додумался, всю эту чушь ему вчера вечером напел Аркаша. Коллеги морщились и быстро теряли интерес к разговору, чего собственно Коля и добивался. Ему было совсем не с руки, чтобы окружающие совали нос в его новые подозрительные дела.

ГлавБух направился в свой кабинет, и за ним потянулась стайка сотрудников. Четверо старших участковых, входивших в команду особо доверенных приближённых, и заместитель, расположились за столом для совещаний. Обычно хозяин кабинета проводил с ними закрытое совещание, на котором, как догадывался Николай, обсуждались коммерческие вопросы.

Другая часть сотрудников, которые толпились в кабинете, стремилась подписать у начальника какие-либо срочные бумаги. Николай скромно пристроился в конце очереди просителей, для вида держа в руке, вынутые из потёртой папки, протоколы опросов задержанных.

Наконец, толпа желающих прорваться к телу начальника рассеялась, и все лишние покинули кабинет. Кроме Николая, который стоял, ожидая своей очереди.

— Чего тебе, Николай? — довольно доброжелательно поинтересовался начальник.

И, тот, собравшись