в него обеими руками; в принципе, если не смотреть по сторонам, то быстрая скорость почти не чувствовалась. Байкер водил свой мотоцикл спокойно, соблюдая все правила.

В городе в потоке машин наша парочка имела успех, со всех сторон сигналили машины, люди восхищенно показывали на нас пальцами, а некоторые даже фотографировали.

В автомагазине я покорно примеряла шлемы, ожидая, когда уже Герман начнет речь о деньгах, но он не только оплатил сам покупку, но и вручил продавцу из магазина какой-то серебряный значок, от чего тот рассыпался в благодарностях.

На улице байкер протянул мне шлем и спросил:

– Ну что, куда дальше? В салон?

– Мне в офис надо, за деньгами. Тут недалеко, пара кварталов.

Брутальный бородач кивнул, мотоцикл взревел, и мы помчались дальше по улицам Тарасова.

В квартире я предложила:

– Может быть, кофе?

На кухне у меня всегда стоит набор из кофе и чая для клиентов, а в буфете – небольшой запас печенья или конфет.

Но Герман отрицательно замотал головой:

– У меня времени немного, запланированы и другие дела.

– Какие? – Я лихорадочно соображала, что за хитрую игру он ведет – не просит денег, не рассказывает о тридцати трех несчастьях.

За дверью тихо сидели в засаде три фурии, которые должны были опознавать мошенника, хотя я с сомнением посматривала на его могучую фигуру, понимая, что он ни капли не схож с Мишелем Бланшем.

Герман удивленно покосился, но терпеливо объяснил:

– Надо еще встретиться с кое-какими знакомыми.

Я демонстративно шлепнула по пакету с деньгами:

– Сейчас вот только пересчитаю, и поедем, машина не особо нужна. Я же не умею водить, просто захотела себя побаловать.

– Хорошо, – усмехнулся мужчина и опустился на диван. – Давай тогда зеленый чай, если не трудно. Пока будешь считать, пообщаемся.

Я резво организовала нам пару чашек с ароматным жасминовым чаем, по пути прислушиваясь к звукам за дверью в соседнюю комнату.

Герман спокойно пил чай, а я начала свою атаку:

– А с кем ты будешь встречаться?

Бородатый гигант любезно улыбнулся:

– Мне кажется, это не очень вежливый вопрос, но я отвечу. Меня ждут поклонники, специально организовали встречу, будет автограф-сессия и возможность сфотографироваться с Арнольдом.

Арнольд, наверное, это его подельник, а про поклонников опять пускает пыль в глаза, чтобы завоевать доверие.

Я внутренне взмолилась: «Ну, давай же, попроси денег!»

Герман кивнул на толстые пачки передо мной:

– Если ты не знаешь, куда деть эти деньги, то лучше потрать на благотворительность. Я могу принять их в благотворительный фонд как пожертвование, который оказывает помощь приютам для животных.

Я заликовала, ну наконец-то, сдался. Камера пишет, свидетели за дверью, сейчас мошенник будет пойман. Какой креативный оказался – придумал про благотворительный фонд.

– Конечно, Герман. Ты просто чудо, прекрасно придумал. – Я сгребла купюры и буквально впихнула ему в руки.

Мужчина всмотрелся в мое лицо:

– Ты уверена, что хочешь отдать все деньги в фонд? Какая здесь сумма?

– Конечно, милый, уверена, забирай. Здесь триста тысяч, разумеется, не рублей, мне для тебя ничего не жалко.

– Это не для меня лично, я представляю благотворительный международный фонд «Добрые руки».

– Да, да, конечно. – Я вернулась обратно за свой стол, в одну руку взяла пистолет из ящика, а вторую положила на наручники под бумагой. – Ты сейчас мне про твой фонд так называемый все подробно расскажешь, а также про аварии, ограбления и смертельные болезни, которые с тобой приключились.

Герман недоуменно нахмурился и присмотрелся ко мне.

– Я здоров, аварии не было. На трассе просто тот водитель на «КамАЗе» подрезал женщину, ну, я его остановил и объяснил по-мужски, что так делать не стоит. Я против автохамства.

– Я сейчас не про сегодняшний день, Герман, или Мишель, или Хельмут. Сколько у тебя еще имен? Давай рассказывай по порядку, как, у кого, сколько и под каким поводом взял. В шкафу все твои действия пишет камера, ты только что мошенническим путем получил крупную сумму денег.

Герман занервничал, осторожно отодвинул пачки в сторону:

– Женщина, вы так не волнуйтесь. Я, наверное, не буду у вас деньги брать, мне кажется, мы друг друга не поняли. Мне пора.

– Сидеть! – Я показала ему пистолет, и мужчина послушно замер на диване. – Ты никуда не пойдешь, передача денег в твой якобы благотворительный фонд записана на видео и будет доказательством в суде по делу о мошенничестве. Ты попался, есть доказательства и свидетели, в этот раз тебе не уйти. Даже если другие эпизоды мы не докажем, видимо, ты использовал другого человека или актера, чтобы снимать видео и не показывать свою личность, но моего заявления будет достаточно, чтобы засадить тебя в тюрьму. Советую дать признательные показания, это очень уменьшает срок.

– Хорошо, хорошо, да, тюрьма и видео, я все расскажу, во всем признаюсь, вы только не волнуйтесь, и пистолет уберите из рук. – Герман разговаривал размеренно и не сводил глаз с оружия.

Я убрала «макаров» обратно, в любом случае дверь ему не одолеть, здесь установлена та же конструкция, что и в моей квартире. Остается только дожать псевдомецената, чтобы он признался в обмане нескольких женщин с целью наживы.

Он уже почти согласился, как говорят в полиции на профессиональном сленге, «клиент дозрел».

Но тут распахнулась дверь соседней комнаты и ворвался французский жандарм, он что-то взволнованно начал говорить Герману, а тот ему принялся отвечать своим густым басом. Вслед за Бонифацием вывалилась троица – Галя, Светка и с ними высокая женщина с красным лицом, видимо, Тонька. Они в один голос принялись объяснять:

– Он не похож, нет.

– Совсем не похож, ни капли.

– Этот гораздо больше Мишельки, он два метра ростом, я сразу вижу, что гроб нестандартный для таких берут.

– Поэтому мы сидели и не выходили.

– Мы сидели…

– Да, тихонько, как мышки.

– А Боня, когда ты пистолет достала, так занервничал, так занервничал и побежал.

– Мы хотели его остановить,