Впрочем, в тот вечер он пережил страшное потрясение и вряд ли бы согласился хоть что-нибудь сделать для нее. Его вера в женщин разбилась вдребезги. Все они не стоили доброго слова, не говоря уж о сочувствии.

В таком случае, почему его так волнует судьба этой худенькой женщины?

Не стоит играть в прятки с самим собой. То, как он поступил с ней, неразрывно связало их. Так будет, пока они живы. Он в долгу перед ней и не сможет искупить свою вину никакими деньгами. Он желал получить прощение и знал, что никогда не получит его. Он недостоин прощения.

Ну а зачем он задает ей столько вопросов? Ему интересно узнать о ней все и понять ее. И главное — его обуревает желание обладать ею. Женщину, которая никогда больше не будет принадлежать ему, он хочет, как никакую другую.

Так, похоже, в тишине кареты его мысли устремились в опасном направлении.

— Виктория, — поспешил он прервать затянувшееся молчание, — расскажите мне о своих родителях.

Она вскинула голову и хмуро взглянула на него:

— Не о чем рассказывать. Отец был пекарем. Он умер, когда мне исполнилось три года. Мать зарабатывала, чем придется, потом заболела. В семь лет я осталась одна.

— Кто о вас заботился?

— Хозяйка дома, в котором я жила. — Виктория опустила взгляд туда, где из-под мехового покрывала выглядывали ее туфли.

— Это она заставляла вас продавать апельсины?

— Миссис Перкинс делала что могла.

— А именно?

— Она обучила меня воровскому ремеслу, чтобы я снабжала ее средствами к существованию, — еле слышно ответила Виктория. — Я должна была обчищать чужие карманы, иначе она выгнала бы меня из дома.

— До чего же бессердечной должна быть женщина, чтобы посылать девочку на улицу добывать для нее деньги, — процедил Энтони, испытывая желание что-нибудь немедленно сломать.

Виктория презрительно рассмеялась:

— Сомертон, вы не так наивны. И прекрасно знаете, что случается с девочками, которым негде жить. Воровство спасало меня. Я отлично справлялась со своим делом. А взамен получала крышу над головой и еду, чтобы не умереть с голоду. Мне повезло. Большинство уличных воришек, таких же мальчишек и девчонок, как я, и мечтать не могли о том, что было у меня.

Действительно, он отлично знал, что происходит с девочками, выброшенными на улицу. Его собственная мать использовала их.

— Почему вы не обратились ко мне за помощью после?.. Она скрестила руки на груди:

— После? Я знала только то, что вас зовут Тони. Интересно, каким образом я смогла бы разыскать вас?

— Не знаю, — тихо признался он.

Он так мало помнил о том вечере. После внезапного «воскрешения» матери он был вне себя от ярости и напился до полного бесчувствия. Девять лет назад мать объяснила ему причины своего поступка, но сейчас воспоминания вновь разбудили в нем гнев и обиду.

— Почему вы интересуетесь моей жизнью? Это важно для вас?

— Вовсе нет. Просто любопытно, чем вы занимались десять лет. К тому же беседа помогает скоротать время в пути.

— Я заботилась об осиротевших детях. Больше ничего.

— И для разнообразия залезали в чужие карманы, когда бывало настроение, — добавил он.

— Нет, только когда кончались деньги, — парировала Виктория.

— А что вы собираетесь делать с деньгами, которые получите за мое небольшое поручение?

Она посмотрела в окно с мечтательной улыбкой:

— Я устрою для детей настоящее Рождество. С подарками, праздничным угощением и нарядной одеждой, чтобы пойти в церковь.

Эта девушка соткана из противоречий. Она обворовывает людей, но, очевидно, только для того, чтобы помочь обездоленным детям. Сейчас у нее появилась возможность вздохнуть свободнее, а она мечтает лишь о том, как бы еще улучшить жизнь своих подопечных и порадовать их.

Энтони взглянул в окно, однако зимние красоты мало его занимали. Ему не давала покоя одна мысль. Как может женщина содержать сиротский приют, если единственным источником ее дохода является воровство?

Безусловно, она блестяще владеет своим ремеслом. Тем не менее, это серьезный риск, ее в любой момент могут поймать. К тому же за краденые вещи никогда не дают хорошие деньги, их скупают почти за бесценок.

Так на чем же все держится? Он знал только один способ, которым женщина может добыть средства, достаточные для содержания приюта. Проституция. Точнее, определенная разновидность проституции — находиться на содержании у богатого мужчины. Возможно ли это? Есть ли у Виктории любовник, снабжающий ее деньгами?

Разумеется, задать ей этот вопрос совершенно невозможно. Да и кто он такой, чтобы осуждать ее? Его собственная жизнь далека от идеала. А женщине приходится во сто крат тяжелее, особенно если рядом нет мужчины, способного оказать поддержку. Как женщине добиться успеха? Кем работать? Выбор крайне скудный.

И все же при мысли о том, что Виктория спит с кем-то ради денег, ему становилось тошно. Она достойна лучшей участи. Может быть, та сумма, которую он заплатит, позволит ей освободиться от очередного покровителя? Впрочем, неизвестно, хочет ли она сама этой свободы.

Он никак не мог разобраться в том, что она собой представляет. Сплошные загадки. Его мучило любопытство. Если у нее действительно есть покровитель, их связь должна содержаться в глубочайшей тайне. В противном случае об этом узнали бы ее великосветские подруги. А может быть, именно подруги помогают ей содержать приют?

— Виктория, как вам удалось обзавестись такими друзьями?

Она молча смерила его ледяным взглядом, и он на мгновение засомневался, захочет ли она отвечать. Но она опустила глаза, и ее лицо смягчилось — в уголках губ промелькнула легкая улыбка, а на щеках появились маленькие милые ямочки.

— Я познакомилась с Эвис в общественной библиотеке.

— Значит, вы умеете читать?

— Да, я научилась, когда мне было восемнадцать лет. — В ее голосе отчетливо прозвучала гордость.

Она умеет читать и явно радуется этому. Но что именно побудило ее заняться учебой в таком возрасте? Он решил пока не выспрашивать подробности. Как-нибудь потом.

— Эвис и я хотели прочесть одну и ту же книгу, — продолжила она. — В конце концов, мы разговорились, и она пригласила меня к себе домой на литературный салон, чтобы обсудить книгу.

— Неужели?

Виктория мягко засмеялась:

— Я никогда в жизни не чувствовала себя так неловко. Но Эвис, Дженнет и Элизабет были очень милы. Они вовлекли меня в беседу и пригласили прийти на следующее собрание через месяц. Потом они узнали, что я содержу приют для сирот. Кроме того, я, как и они, не испытывала никакого желания выходить замуж. Это сильно сблизило нас, они стали приглашать меня на чаепития, и совсем скоро мы стали настоящими подругами.