— Так вы находите, что можно будет взять этот город, не принеся слишком много жертв?

Сэр Ричард уже производил разведку Монмаутса. Между прочим, он разузнал и о численности его гарнизона.

— Думаю так, — ответил он. — Сведения, сообщенные мне полковником Кэйрлем, должны быть верны.

Полковник Кэйрль был сначала в рядах республиканцев, потом, в недавнее время, фиктивно перешел к роялистам и через знакомого нам Джека Прыгуна доставлял сэру Ричарду, с которым издавна был знаком, самые точные сведения о военных тайнах той стороны, на которую он якобы искренне передался.

— Может статься, — согласился Массей. — Неизвестно, что, собственно, побудило Кэйрля переменить окраску. Но, во всяком случае, дело при Марстон-Муре должно было произвести на него сильное впечатление, и он, похоже на то, намерен снова перефасониться и открыто вернуться к нам.

— Да и наша победа при Бечлее должна была укрепить в нем это намерение, — заметил сэр Ричард. — Вот посмотрим, какое еще известие принесут нам от него наши вестовые. Они хотели сегодня быть на рынке в Монмаутсе и теперь должны скоро вернуться оттуда. Дорога их, проложенная еще римлянами, ведет как раз мимо этого места. Мы их тут и подождем. Кажется, рынок уже кончился… Да, — продолжал он, наведя подзорную трубу на улицы Монмаутса, — вон сколько народу высыпало из ворот… и все прибывает… А это еще что такое? — вдруг перебил он сам себя, с особенным вниманием продолжая вглядываться в пеструю толпу, выходившую и выезжавшую из городских ворот.

— Что такое вас там поражает, сэр Ричард? — спросил Массей, глядя в ту же сторону, куда смотрел его спутник, но за дальностью расстояния и без помощи подзорной трубы не видевший ничего, кроме отдельных кучек движущихся фигур.

— Из города выходит отряд копьеносцев, — пояснил сэр Ричард.

— Из каких ворот?

— Из северных.

— Вероятно, патруль.

— Нет, для этого отряд слишком многочислен. Я насчитал уже более ста человек, и все еще идут новые… Ах, вот оно что: ведут куда-то пленников и…

— Позвольте мне взглянуть, — перебил Массей, протягивая руку за трубою, которую сэр Ричард поспешил ему передать, хотя ему очень хотелось рассмотреть пленников.

— Да, вы правы, — сказал Массей, взглянув в трубу, — среди отряда идут пленники. Но куда же их могут вести? Дорога, по которой они пошли, ведет в Росс…

— А также и в Гирфорд.

— Ах да, совершенно верно!.. Но зачем уводят пленных? Монмаутская крепость довольно вместительная, и я не думаю, чтобы она была переполнена пленными…

— Мне кажется, их ведут не в Гирфорд, — продолжал сэр Ричард. — Если я не ошибаюсь, есть одна подробность, указывающая на другое… Будьте любезны, ваше превосходительство, позвольте мне еще раз посмотреть в трубу, — попросил он.

— Пожалуйста, пожалуйста! — воскликнул губернатор, передавая ему трубу. — Интересно узнать, в чем там дело.

— Так и есть, это отряд конницы Линджена! — вскричал сэр Ричард, направив трубу на дорогу, которая шла из северных ворот города. — Мне так и показалось, что это линдженцы… А пленники, должно быть, из моих рядов… Один из них по фигуре очень похож на моего злополучного капитана Юстеса Тревора. Наверное, их ведут в замок Гудрич, ведь там главная квартира Линджена. Это недалеко отсюда, всего шесть миль. Досадно, что мешает река, иначе мы успели бы собрать свой отряд и устроить этим линдженцам приятную встречу. Как видно, большинство из них простые добровольцы: еле держат копье…

Сэр Ричард вдруг оборвал свою речь, услыхав за собой чьи-то твердые и торопливые шаги. Оглянувшись, оба полковника увидели поспешно поднимающегося на утес сержанта Роба Уайльда, который нес что-то зажатое в руке.

— Сейчас встретил тут в горах Джека Прыгуна, — начал гигант, отдав честь обоим начальствующим лицам и вручая сэру Ричарду тщательно сложенную и запечатанную записку. — У него в деревяшке была спрятана вот эта записка, переданная ему в городе. Так как одноногий уж очень долго копался со своей деревяшкой, то я сам отвязал ее, открыл втулку и вынул записку, — с легкой фамильярностью подсмеивался великан, зная расположение к нему своего полковника.

— Вот и отлично! — одобрил тот. — А там больше ничего не оказалось? Может быть, Прыгун и деньги хранит в своей деревяшке?

— Так точно, полковник, — ответил Роб, ощерив свои крупные, но белые как снег, здоровые зубы, — он целую горсть мелкого серебра запрятал туда. Говорит, очень бойко торговал нынче. Много разного товара он доставил туда на спине своего Джинкема и столько же, только другого, везет назад. Кроме того, еще и денежки остались.

— Радуюсь за него, за его умницу сестру и за терпеливого Джинкема! — также со смехом сказал сэр Ричард, потом, обратившись к губернатору, другим тоном проговорил: — Сейчас мы, ваше превосходительство, узнаем, что еще новенького сообщает нам полковник Кэйрль.

Выслушав одобрительное замечание Массея, сэр Ричард вскрыл записку, на которой вместо всякой надписи были начертаны лишь начальные буквы его имени: «Р.У». Внутри записки, над первой страницей, была нарисована пером та самая эмблема, которая красовалась не только на шляпе сэра Ричарда, но и на его знамени: королевская корона, проткнутая шпагою. Это могло быть насмешкою, однако содержание записки доказывало другое. Содержание же ее было следующее:

«Помещенный здесь символ засвидетельствует «Р. У», что «К» ненавидит то, что называется королевской властью, и никогда не перестанет ненавидеть. После этой ночи он никогда больше не обнажит меча в пользу неправого дела, а в эту ночь обнажит его лишь для того, чтобы нанести ему, этому делу, заслуженный удар. Предложение «Р. У.» принято. План действия таков: пусть «М» отведет свои отряды из Хай-Мидоу, о чем сюда будет сообщено предупрежденным заранее гонцом. Но для этого маневра необходим вполне благовидный предлог, иначе «К» трудно будет получить разрешение пуститься в погоню. Если видимость будет хорошо обставлена, намерение «К» не встретит здесь никаких препятствий. «Г» — заведомый дурак, которому очень хочется отличиться, и он непременно попадет в расставленную ему ловушку. Пусть «Р. У» покажет эти строки «М», а сам пусть будет уверен, что меч его прежнего соратника вполне сознательно вновь поднимается за дело «П»; он окажется настолько острым и действенным, чтобы навсегда