— Ты убьешь ее!

— Эта баба сама подохнет скорее! — выплюнул Дарок, собираясь обойти меня.

— Ты читал послание! — не позволял я ему пройти, мысленно готовясь к удару. Что стоит такому воину отмахнуться от человека? — Она написала, что мы убьем ее, если последуем за ней!

— Брехня! — Дарок внезапно остановился; его лицо перекосило от злости. — Ты веришь ей, человек? Ты до сих пор веришь этой девке?!

— Она просила Кхангатора драконом освободить регион Каменных великанов от этих самых каменных великанов, — удивленно проговорила Елрех, стоя в стороне от нас.

Дарок нахмурился и посмотрел на нее.

— Я только вспомнила об этом. Хитрая человечка! — восхитилась фангра, повернувшись к священному кольцу лицом. — Я тогда и подумать не могла, что она указывает регион Холмов грез, чтобы намеренно облегчить нам задачу. Говорила, что это единственное место, где великаны мешать никому не будут, и что за такое решение великого вождя все только поблагодарят.

Дарок фыркнул и поморщился сильнее. Норкор с тупым взглядом поскреб грязную щеку. Архаг и Гахсод переглянулись.

— Получается, ты нам там не нужен, — заявил Дарок. Смрадное дыхание заставило отвернуть голову. — Побереги голос. Будешь надрывать его тут, когда я верну безмозглую женщину. Тебе придется ругать ее и рассказывать, как ты едва от страха за нее не обделался. Может, хоть это ее образумит.

— Ты не пройдешь.

Пришлось распрямить плечи, вставая перед ним. Глупость собственного поступка изумляла меня. Да и не только меня. За широченной спиной своего вождя изумленно переглядывались васоверги. Дарок снова шагнул ко мне ближе, и почудилось, будто земля под этим шагом ощутимо просела. Когда его лицо приблизилось к моему, я приложил все усилия, чтобы ни единый мускул не дрогнул. В руке скрипнуло топорище.

— Ты хорошо ее знаешь, человек? Достаточно хорошо, чтобы доверять всему сказанному ею? Или, может, она сказала тебе, кто она? М? Сказала? — тихо спросил васоверг, будто не хотел, чтобы услышали остальные. Помолчал, словно давал мне время на размышления, а затем резко отступил и громко пообещал: — Будь по твоему, слюнтяй! Но если с дурной женщиной что-то случится, я наведаюсь в Солнечную и вырежу всю твою деревеньку.

Сплюнул под ноги и зашагал обратно к лагерю.

Удивляло, как в таком омерзительном месте, умудрялись вырастать кустарники и трава. Да, чахлые, пожухлые, будто в Фадрагосе существовала осень. Именно здесь. Но ведь как-то все это росло. И на ветвях высоких кустарников то и дело сидели птицы. Ни живые и ни мертвые. Нежить. Только тут я поняла истинный смысл такого глупого слова. На Земле о нем и задумываться не приходилось.

Бесшумную поступь пришлось прервать. Первая встреча с крупным представителем нежити представилась как нельзя вовремя. Сила Вестницы привлекала удачу. Я как раз добралась до каменного доказательства того, что Кхангатор умеет держать свое слово.

Существо, явно претендующее на образ разумного, состояло из блекло-зеленых волокон силы. А еще отчасти из пожелтевших ребер, на которых то и дело виднелась грязь и с которых свисала трава. У него была нижняя челюсть с несколькими уцелевшими зубами и напрочь отсутствовала остальная часть черепа. Подгнивший глаз — кажется, крупного животного, — был зацеплен за большой зуб.

Я скривилась. Нагнулась, зачерпнула пригоршню отвратной грязи, слепила комок плотнее и бросила в зачаток нежити. Комок угодил в ребра. Стоя на одной лишь безумной силе магии, нежить покачнулась. Позвонки шеи треснули по челюсти, и та покосилась, но не упала. Многоголосый рев раздался незамедлительно. Ужасное нечто поковыляло ко мне.

По земле прошлась дрожь, передалась через босые ступни мне. Гигантский камень открыл глаз. Поводил им из стороны в сторону, заметил того, кто посмел потревожить сон. Вскоре поднялся лениво, и мое сердце ушло в пятки. Как бы ни помнила я размер этих существ, все же восхитилась и ужаснулась им снова. Огромная нога сбила нежить, будто пластмассовую игрушку. Челюсть упала-таки рядом, и великан с силой топнул по ней. Зеленые сгустки силы развеялись от ноги в разные стороны и впитались в землю. Великан осмотрелся уже двумя глазами.

Я не дышала, не двигалась — сама превратилась в камень.

И десяти секунд не прошло, как гигант, сотрясая землю, выбрал себе новое место для сна. Присел на корточки, принял странную позу, заламывая себе руку за головой, а вторую поджимая коленями, а через миг закрыл глаза. Теперь в нем трудно было разглядеть хоть что-то, кроме обычного огромного валуна.

Улыбнувшись, я возобновила бесшумный шаг.

В одиночестве было легче и сложнее одновременно. Елрех какое-то время пробыла со мной, попыталась приободрить какими-то словами, но я не мог вслушиваться. Понял о добром намерении полукровки только по интонации. А затем ушла и она.

Я добрел до священного кольца, удерживая топор в руке. Размышляя над словами Дарока. О чем Асфи не сказала мне? Кто она? И почему она сказала об этом ему, а мне нет? Чем я заслужил ее недоверие ко мне? Всегда казалось, что я выказывал ей все, чтобы она понимала, что может полагаться на меня во всем и всегда. Тогда почему Дарок знает о ней что-то большее, чем я?

Хотел войти в священное кольцо и отправиться в Холмы грез. Но застыл, вспоминая наставление на листе. Можно ли верить тому, что написала Асфи? Этот вопрос заставал врасплох и разрывал душу на части.

Оставшись на внешней стороне границ кольца, я подступил к высокому камню и, навалившись на него спиной, сполз. Усевшись, обхватил топорище двумя руками, уперся им в землю. С оружием в руках спокойнее не становилось. Душа болела так, как не болела даже в детстве, когда я понял, что родители пытались убить меня, зная, что вскоре у них появится другое дитя. Наверное, они не хотели, чтобы я воздействовал на него своей скверной. Я понял это еще тогда, когда не мог ходить без помощи знахарки. Понял и даже мог принять, уложить в голове, как дрова. Одна весть на другую, колко, с занозами, но в порядок, который держался плотностью и тяжестью этих вестей. Тогда с тягостным чувством удалось принять то, что меня хотели заменить другим дитем — лучшим, чем я.

А в этот раз не получалось. В голове ничего не укладывалось. Вольный, Дарок, ее бывший жених из другого мира, я… Кто ей важнее? Почему она говорит одно, делает другое, а чувства проявляет не подходящие ни словам, ни делам? Кто она?

Не погибнет ли в Холмах грез?..

Глупец. Зачем отговорил васоверга идти за ней?

О времени в этом регионе можно было забыть. Светлый сумрак владел оскверненными местами, путая раннее утро с поздним вечером. Всю дорогу приходилось развлекать себя воспоминаниями. Несложно догадаться, о ком я думала, желая отвлечься от омерзительных пейзажей. Как там Кейел? Надеюсь, не волнуется обо мне.