Он продлил муки несколько секунд, а потом сказал глухо:

— Я ждал тебя.

В регионе Ящеров мы задержались. Асфи каким-то образом умудрилась вымазать ноги в грязи. Да и руки… Пока раскапывала сундук с ключом и куском карты. Из-за ее рук пришлось еще раз мыться и мне — вся шея и волосы после этой грязи воняли падалью. Но я лишь радовался заминке. Мы пробыли у ручья до самой Луны, после отошли от прохладной низины подальше. А к священному кольцу отправились вовсе с рассветом.

Пожалуй, лучшее время жизни, которое у меня случалось, я проводил с ней. С этой девушкой из чужого мира.

В Древнем лесу до назначенного места шли, держась за руки. Я рассказывал ей о том, как фадрагосцы пугают друг друга Холмами грез. Из-за чего-то Асфи громко смеялась, сгибаясь пополам, а из-за чего-то с печалью кивала, подтверждая, что это не выдумки.

Встречали нас с изумлением и облегчением одновременно. Кажется, никто не верил, что Асфи вернется. Неужто никто, кроме меня, не готов был ждать ее до конца? Иначе почему лагерь был разбит скупо? Так, будто существа готовы были вскоре разойтись, не прощаясь.

Всю первую половину рассвета Асфи заставляла нас играть в Наллеран. Соглашался даже Дарок, который так и слова не сказал Асфи по поводу ее ухода. Она при этом поглядывала на него украдкой. Неудивительно… Ведь я спросил у нее прямо, что она рассказывала о себе Дароку такого, чего не рассказала мне? И Асфи искренне опешила. Долго уточняла у меня обо всех событиях, которые произошли без нее, в самом деле желая разобраться, что имел в виду васоверг. Видимо, теперь, как и я, гадала, зачем он соврал мне.

У меня находился только один ответ: васоверг хотел меня уязвить. Просто выбрал самый неудачный момент. Либо удачный… Когда бы еще подобные слова поселили бы во мне такое сомнение?

А после того, как Солнце стало стремительно падать, начались подготовки к походу в саму сокровищницу. Васоверги отправились на охоту. Елрех под надзором Асфи складывала вещи. Ромиар спал, набираясь сил. Стрекоза с Лиаром удалились от лагеря и бездельничали. Я наталкивался на них, когда выискивал сухостой для костра.

Разобравшись с дровами, окинул взглядом полупустой лагерь. Ромиар спал, отвернувшись от костра. И я воспользовался относительным уединением.

Немедля вытащил из сумки деревянную фигурку, подошел костру и выбросил ее в огонь. Хотел стыдливо отвернуться, но набрался сил и заставил себя смотреть, как сгорает деревяшка. Сначала огонь пожирал ее нехотя. Лизал руки, голову, подол платья, пока те не почернели. Затем загорелась голова и плечи. Вскоре огонь охватил всю фигурку, и ее уже трудно было отличить от других поленьев.

Во мне жило спокойствие.

В лесу раздался женский смех, и спокойствие разрушилось, как хрупкое стекло. Сердце загрохотало, во рту пересохло. Что рассмешило Асфи?

Обрадуется ли она, услышав то, что я ей скажу?

И грохот оборвался. Сердце ушло в пятки.

Впервые за столько недель удалось рассмешить Елрех!

Для этого пришлось увести фангру подальше ото всех. Убедиться особенно, что никакой ушастой заразы рядом не ютится! Затем выбрать удачное место для посиделок. Прекрасная земляничная поляна была тут как тут. Мы уселись под высоким деревом с толстым стволом, обросшим со всех сторон мхом, и я стала полушепотом делиться с Елрех предстоящей дорогой. Рассказывать о ловушках в лабиринтах старалась осторожно, чтобы не вызвать подозрения, что весь этот разговор неспроста. Никогда не было ясно, когда удача Вестницы отвернется от меня… Нужно, чтобы Елрех знала, как дойти до сокровищницы. Тем более осталось сделать последний рывок. Будет обидно, если все усилия окажутся бессмысленными.

Озвучив все планы пошагово, мне внезапно захотелось попрощаться с Елрех. Это настроение… Предчувствие собственной смерти?.. Оно казалось именно таким.

Это настроение вызывало щемящую грусть, одновременно облегчение и еще желание оставить после себя хорошие воспоминания. И в воспоминания мы с ней и нырнули, обсуждая знакомство с Роми.

— Безумная была ночка! — прыснула я в кулак.

— Никогда не думала, что услышу от беловолосого шан’ниэрда, как он мечтал увидеть в своей комнате двух девиц, — посинев, сдерживая смех, протянула Елрех.

— Он такое говорил?! — Я склонилась к ней, округляя глаза и не веря собственным ушам.

— Его смертельная мечта! — чуть ли не хрюкая, выдавила Елрех и стиснула клыки покрепче.

Спустя секунду превратилась ярко-синее нечто и все же расхохоталась. Я расхохоталась тоже.

Услышав треск ветки, оборвала смех и положила руку на плечо Елрех. Мы уставились на деревья, из-за которых донесся шум. Оттуда неспешно вышел Кейел.

— Не помешаю? — с вежливой улыбкой спросил он и заправил русую прядь за ухо.

Я широко улыбнулась. Нежность захлестнуло сердце. Духи Фадрагоса… Повелители, спасибо за то, что позволили мне знать этого человека!

— Пойду приготовлю те зелья, что ты просила, — проговорила Елрех, поднимаясь с места.

— Я не хотел мешать. — Кейел нахмурился и отступил к деревьям.

Елрех мотнула головой, бодро направляясь к разбитой стоянке.

— У меня полно дел. Мне некогда отдыхать, любезный человек!

Он проводил ее теплым взглядом, а затем приблизился ко мне. Как только опустился рядом, я мигом обняла его за шею. Он прижал меня к себе за талию.

— Хочешь земляники? Тут ее полно. Целая поляна!

— А ты покормишь? — спросил, не растерявшись. Хриплый голос ласкал слух, убаюкивал душу.

Отпустив его из объятий, потянулась за несколькими ягодками, которые мы с Елрех не успели слопать за разговором. Под солнечным светом они блестели красной росой. Дотянуться до лакомства не сумела. Кейел не позволил. Перехватил за локоть свободной рукой и снова прижал к себе, поцеловал внезапно.

Обычно вел себя сдержанней, поэтому напором застал врасплох. Втянув голову в плечи, я отвечала на поцелуй. Сумев вдохнуть, погладила его шею. Он разорвал поцелуй на долю секунды, произнося коротко прямо в губы:

— Асфи…

Я промычала в ответ. Головокружение приходило медленно, принося с собой сладкую слабость. Кейел опять отстранился, лбом прижался к моему лбу, стал мять губы большим пальцем, будто хотел дальше целовать, но его что-то останавливало.

— Что нам мешает быть вместе? — шепотом спросил он.

— Что? — переспросила, находя взглядом его глаза.

Думала, что увижу их опьяненными, но в них застыла трезвая решимость.

— Ты ведь ни к чему не привязана. Так что нам мешает быть вместе?