class="p1">Вышеупомянутый роман «Замок Пустынниц», рисующий нам первые шаги ноганской труппы, посвящен В. Г. Макреди, известному английскому трагику и писателю.[658] Под посвящением стоит «30 апреля 1847 года», но в этот весенний месяц театральные интересы и беззаботные забавы давно отступили на второй план в Ногане, и как Жорж Санд, так и ее юные актеры были заняты в то время гораздо более серьезными и жизненными вопросами. Поэтому вернемся несколько назад, к первым зимним месяцам 1847 года.

Зимой 1846-47 года, вследствие неурожая предшествующего года, в провинции царила страшная нужда, и Жорж Санд, щедро помогавшая, как всегда, должна была работать с удвоенным рвением, чтобы иметь возможность облегчить положение деревенской нищеты.[659] Но славная, неустанная работница как всегда не испугалась излишка работы. «Бог поможет мне, и новый роман заполнит дефицит», – бодро заключает она повествование об окружающих ее бедах в неизданном письме к Понси от 7 января 1847 г.

В этом же письме она рассказывает и о ноганских спектаклях, и о том, что Соланж невеста, что жених ее – Фернанд де Прео, «красивый и статный», что она «очень влюблена в него, а он не надышится ею», и что свадьба будет в апреле.

И вот в феврале Жорж Санд с семьей поехала в Париж и провела там два месяца, с начала февраля до начала апреля, чтобы заказать приданое, устроить денежные дела и подписать брачный контракт.[660]

Однако это двухмесячное пребывание в Париже привело к результатам, совершенно неожиданным и ничуть не имевшим ничего общего с окончательным устройством свадьбы с де Прео. В Париже Жорж Санд и ее дочери был представлен скульптор Клезенже,[661] еще за год до того обратившийся к Жорж Санд с восторженным и безграмотно написанным письмом, в котором просил ее позволения посвятить ей свою статую «Меланхолия», в виде выражения его бесконечной благодарности за влияние, оказанное на него «литературными шедеврами Лелии».[662] Теперь он сделал бюсты М-м Санд и Соланж и, по-видимому, не только сам влюбился, но и сразу произвел сильное впечатление на эту молодую особу, потому что, когда ей надо было подписывать брачный контракт с де Прео, она вдруг заартачилась. Было объявлено, что «свадьба отложена на время», и на Святой вся женская половина семьи поспешно уехала в Ноган. Шопен, оставшийся в Париже, пишет обо всех этих событиях в длинном письме к родным.

(Отметим, что письмо это начато на Страстной, – Пасха в этом году приходилась на 4 апреля, – затем он продолжал его через неделю, потом еще через 3 дня, потом писал 16го, 18го, и наконец закончил лишь 19 апреля. Одно это показывает, что Шопен, когда писал и когда ему так много хотелось рассказать своим, был не в своей тарелке, и что-то его уже тревожило и тяготило).

«...Около двух месяцев м-м Санд пробыла здесь, но тотчас после праздников она возвращается в Ноган.

Сол... еще не выходит замуж, и когда они приехали в Париж подписать контракт, она этого не захотела. Я сожалею об этом и жаль мне молодого человека, потому что он очень порядочный человек и очень влюблен, но уж все-таки лучше, что это случилось до свадьбы, чем после свадьбы. Говорится, что это отложено, но я не знаю, что происходит.

Вы спрашиваете, что я буду делать летом. Ничего иного, как то, что и всегда: поеду в Ноган, когда станет тепло, а до тех пор останусь тут давать по-старому много неутомительных уроков у себя на дому...

В этом году приступы моей болезни (чтобы не назвать вишнями кризисов, как сиделка Альберта, когда он был болен) более редки, несмотря на сильные холода.

Я еще не видел госпожу Рыщевскую. Госпожа Дельфина Потоцкая (которую вы знаете, как я люблю) должна была быть с нею у меня, но несколько дней тому назад уехала в Ниццу. Перед ее отъездом я ей у себя сыграл мою сонату с Франкоммом. В тот вечер у меня были, кроме нее, еще князья (Чарторысские) с принцессой Вюртембергской[663] и м-м Санд; у меня было очень приятное тепло... Сколько я вам ненужных вещей порассказал, но с тех пор уже прошла неделя. Сегодня я вновь один в Париже. Вчера уехала м-м Санд и Соланж с кузиной (той самой) и с Люс...

И еще три дня прошли. Я вчера уже получил письмо из деревни. Они все веселы и здоровы, но у них дожди, как и здесь.

Ежегодная выставка картин и скульптуры открылась здесь уже несколько недель, но из известных художников ничего нет важного, зато оказались действительно новые таланты. Таковы скульптор, который выставляет всего второй год, по имени Клезенже, и живописец Кутюр, огромная картина которого, изображающая римский пир времени упадка, обращает на себя всеобщее внимание. Запомните фамилию скульптора, наверно, я буду часто вам о нем писать, т. к. он был представлен м-м Санд. Перед ее отъездом он сделал ее бюст и Соланж; все им очень восхищаются. Наверно, в будущем году они будут выставлены.

Четвертый раз я принимаюсь за письмо, уже 16 апреля, а не знаю еще, когда его закончу, т. к. сегодня должен позировать Шефферу для своего портрета и дать 5 уроков...

...Посылаю Луизе письмецо от де Розьер, а не от м-м Санд, потому что они слишком спешили уехать. Сегодня опять имел вести из Ногана; здоровы и опять устраивают дом по-новому, – любят все изменять, переделывать вновь.[664] И Люс, которая отсюда с ними поехала, тотчас же по приезде отказали, как мне пишут. Так что из старых слуг, которых видели Енджеевичи, ни одного уже нет: ни старого садовника, который прожил сорок лет, ни Франсуазы, прожившей 18 лет, а теперь и Люс, которая родилась там, и которую в одной колыбельке с Соланж носили в церковь крестить; все это со времени прибытия этой кузины, которая имеет виды на Мориса, а он ею пользуется. Это между нами...

Сегодня утром вновь был маленький мороз, но, к счастью, очень маленький и, вероятно, не очень опасный для урожая, на который очень рассчитывают в этом году. Хлеб очень дорог, как вы знаете, и царит большая нужда, несмотря на неисчерпаемые благодеяния. М-м С., как вы могли заметить, очень много помогает в деревне и в окрестностях, и это одна из причин, по которой, кроме расстроившейся свадьбы дочери, она в этом году так рано уехала из города.

Последнее ее напечатанное произведение «Лукреция Флориани». Через