Хош вдовой ты сиди, только хош взамуш поди;

Не ходи только за Олёшеньку за Поповица:

Олёша силой-то не силён, только напуском смел,

Он напустит на старого, только нонь на малого,

10. Он напустит на ровнюшку на свою спесивую!..»

Как жыла же тут Настасьюшка шесть лет поры,

Да приехала из-за моря-моря синёго

Ище те же дружья-братья Настасью сватацьсэ, —

И не здумала Настасьюшка за их нонь замуш итти.

15. И жыла где Настасьюшка друга шесть лет,

Да выходит етому времени двянаццать лет;

Да приехал Олексей-от Настасью сватацьсе.

Она здумала Настасьюшка за ёго замуш итти.

Пировали-столовали они — да з двора съехали,

20. Оставлели Добрынину родну маменьку

Да на той же на кирписьней да жаркой пеценьки.

Она сидит на пеци, слезно улива́юци,

Во слёзах-то сама сидит прицитаюци:

«Ище хто же меня будёт ноньце поить-кормить?

25. Ище хто же миня будёт да обувать-одёвать?

Ище хто же миня будёт ноньце тёплом обогревать?»

Она соходит со кирписьней да жаркой пеценьки

На те же на полы свои на дубовыя

Да на те на перекладинки свои сосновыя

30. Да на те как на столбышки на тоцёныя

Да потходит ко кошефцяту окошецьку;

Открыват она стекольцяту-то околёнку,

Она зрит тут, смотрит там да во цисто полё

Да во то же во роздольицо во шырокоё.

35. Во цистом-то поли там да курёва стоит,

Курёва-та стоит — да-ле дым только столбом валит,

Из ушей-то, из ноздрей тут да искры сыплюцьсэ;

Тут не церному ворону пропорху нет,

Тут не ясному соколу пролету нет,

40. Тут не серому волку прорыску нет, —

Проежджаёт-пролетаёт тут доброй молодець.

Он веть едёт тут прямо г Добрынину высоку Те́ряму,

Ище прямо ко Добрынюшкиным жолтым сукнам;

Он веть ставит коня-та да ко круту крыльцю,

45. Он веть свяжот коня-та да ко золоту кольцю.

Он заходит тут во грыднюшку во столовую,

Он веть крест-от веть кладёт тут да по-писанному,

Он поклон-от тут ведёт у их по-уцёному,

Он молитву-ту творит у их право Сусову.

50. «Уш ты здрастуёш, Добрынина родна маменька!» —

«Уш ты здрастуёш, удалой тут доброй молодець!» —

«Ище где у вас не видно да ноньце другой семьи,

Как другой-то семьи, Добрыниной молодой жоны?..» —

«Ковда ты-то у мня-ле да стал выспрашывать,

55. Ковда ты у миня-ле да стал ноньце выведывать, —

Не видал ле Добрынюшки у мня Микитица?..» —

«И како́ у те у Добрынюшки было знамецько?» —

«И пот правой-то пот пазушкой была бородовоцька!»

Скинываёт он своё тут платьё церноё,

60. Он веть цёрноё платьицо дорожноё;

Он веть здерьгиват рубашецьку тут нонь бумажную;

Выздымаёт свою только руку правую,

Он повыше своей тут да буйной головы.

Ище тут-ле она ноньце восьма зрадоваласе:

65. И не знат она, с им как да поздороваццэ,

И не знат она, с им слезно заплакати.

«Уш ты здрастуёш, Добрынюшка Микитиц млад!» —

«Уш ты здрастуёш, родима да моя мамушка!» —

«Да тепереце Настасъюш(к)а под веньцём стоит,

70. Да тепереце с Олёшенькой где-то овеньцяласе!» —

«Ты ой еси, маменька родимая!

Да возьми-ко-се ты, мамуш(к)а, мои золоты клюци,

Отомкни-ко-се мои поди больши сундуки,

Принеси-ко-се ты мне-ка да платьё це́рноё;

75. Во-фторы мне принеси-ко-се ты мне-ка злацян перстень,

Я которым перснём с Настасьей овеньцялса же,

Я которым с Викулисьней обруцялса же;

Ты ище мне принеси-ко-се звонки гусельци.

Уш я пойду там к-Олёшеньки, пойду на почесьён пир!»

80. Воспроговорит ёму маменька таково слово:

«У их фсе там веть места где-то призаняты,

У их фсе там веть места где-то призаси́жоны;

У их одно только будёт место тебе на песьнём столбу.

У их у ворот-то наставлёны прыворотники,

85. У дверей у их наставлёны придверники!..»

И срежалсе тут Добрынюшка крутёхонько,

Сподоблялса тут Микитиц да поскоре того.

Он пошол же тут к Олёшеньки на поцесьён пир:

Он не спрашывал у окошоцькоф ответчикоф,

90. У ворот-то веть не спрашывал приворотникоф,

У дверей-то не спрашыват ихных прыдверьникоф.

Он заходит тут во грыднюшку тут во столовую, —

Онветь крест-от тут кладёт у их по-писаному,

Он поклон-от ведёт у их по-уцёному,

95. Он молитву-ту творит тут да право Сусову.

«Уш ты здраствуёш, Олёшенька Попович млад!» —

«Уш ты здраствуёш, калика ты перехожая,

Перехожая калика ты переежджая!» —

«Уш ты здраствуёш, Настасьюшка Викулисьня!» —

100. «Уш ты здраствуёш, калика да перехожая,

Перехожая калика ты переежджая!

У нас фсе же места ноньце призаняты,

Ище фсе у нас места-ти да призасижоны;

И как одно только есь местицько на песьнём столбу!»

105. Тут садилса калика да на песьней на столб.

Воспроговорит калика да таково слово:

«Уш ты ой еси, Олёшенька Поповиц млад!

Не угодно ле, Олексей, тебе во гусли сыграть

Да тепере тебе, Олёшенька, при пирушецьки?»

110. Воспроговорит Олёшенька Поповиц млад:

«Ты играй-играй, калика, да колька тебе хоцицьсе!..»

Во-первы-ти заиграл — Настасья подумала.

Во-фторы-ти заиграл — Настасья проплакала.

Во-третей-ти заиграл — Настасья спромолвила:

115. «Уш ты ой еси, Олёшенька Поповиц млад!

Ты налей-ко, налей цяру-ту мне-ка зелена вина,

Ты не малу, не велику-ту мне-ка — полтара ведра:

Да тепереце калики-то шыпко угорелосе,

Со великой-то дорожецьки выпить захотелосе!»

120. Он наливал ей веть цяру да зелена вина,

Он не малу, не велику ей — полтара ведра.

Подават она калики да цяру зелена вина.

Прымат тут калика да цяру-ту, зелено вино;

Одною где тут рукой берёт, одным мезёнышком;

125. Выпиват ету цару да зелена вина —

Выпиват ету цару да к одному́ духу.

Он спускат тут ей ф цяру да свой злаця́н перстень,

Оддават тут Настасьюшки-то Викулисьни.

Тут берёт где Настасья да доць ноньце Викулисьня;