Отнеся все покупки в повозку и прикрыв их брезентом, он, перед тем как тронуться в обратный путь, снова пошел в город. Последней точкой его путешествия по Найроби был отель «Норфолк», где он намеревался выпить пару порций виски. Шагая налегке, выбросив из головы бесконечный список покупок, которым его снабдила Мэгги, Сид позволил себе взглянуть на город. Найроби отнюдь не был прекрасным местом, за что Сид его и любил. Никакого жеманства, никаких претензий. Город принимал людей такими, какие они есть, и того же ожидал от них.

Своим существованием Найроби был обязан владельцам Угандийской железной дороги, протянувшейся от Момбасы до озера Виктория. Дорога строилась три года. Рельсы тянулись с востока на запад. Когда они достигли 327-й мили – пойменной равнины, которую масаи называли Энгоре-Ньяробе – Место Холодной Воды, – руководители строительства посчитали ее удобным для размещения рабочих и складирования грузов для дальнейшего броска на запад, где холмистая местность становилась труднопроходимой.

Идя по раскисшим улицам, Сид заметил несколько фермерских семей, приехавших в город за провизией. Глаз сразу выделял их среди горожан. Это были обитатели бушленда. Даже по широким улицам Найроби они двигались гуськом, словно по тропке, стараясь не уколоться о колючие кустарники и не нацеплять клещей. По пути к отелю «Норфолк» Сид насчитал десять новых зданий, а на Стейшн-роуд и Виктория-стрит десятки плотников и маляров подновляли и красили фасады старых.

Найроби мог бы так и остаться железнодорожным поселком, но судьба распорядилась иначе, и он превратился в быстро растущий город. Покосившиеся деревянные дукасы соседствовали с аккуратными новыми отелями и магазинами с огромными витринами, в которых женщины покупали кожаные туфли и платья для приемов в саду. «Норфолк» выписал для своих гостей французского повара, а на Дюк-стрит можно было выпить чашку чая. В доме губернатора давали балы. Скачки на недавно построенном ипподроме становились праздником для всего города. Несколько каменных правительственных зданий добавляли Найроби солидности, а телеграфные столбы – современности. Но стоило приглядеться к городу, как даже самый поверхностный наблюдатель замечал: Найроби по-прежнему во многом оставался пограничным городом. На Виктория-стрит и по сей день существовали бордели, прачечные и опиумные курильни, а сам город населяли в основном спекулянты, бездельники и эксцентричные личности.

С несколькими из них Сид поздоровался, ступив на веранду «Норфолка». Али Кан, местный транспортный барон, выгружал из своего фургона пассажиров и чемоданы. С вокзала эти люди ехали вместе с курами, козами и пианино. На ротанговом стуле, попивая лимонный сквош, развалился испанский доктор Росендо Рибейро. О том, что он здесь, Сид узнал еще раньше, увидев привязанную к столбу зебру, на которой врач ездил к своим пациентам. Пройдя в холл, Сид услышал доносившийся из бара громкий голос лорда Деламера, неукротимого, бесстрашного английского барона, владевшего в Кении двадцатью тысячами акров земли. Здесь находилась и Мэри-Первопроходец, торговка, лихо разъезжавшая по бушленду, как по своей вотчине. На ее поясе болтался хлыст из буйволовой кожи. Мэри была способна перепить Деламера и часто уезжала с попоек, садясь на мула задом наперед.

– Это ты, Бакс? – окликнул его Деламер.

– Боюсь, что так, – ответил Сид, приподняв шляпу.

За столом Деламера сидел Йо Роос, сосед-плантатор Мэгги, крупные землевладельцы братья Коул и еще несколько человек. Прожив в бушленде пять лет, постоянно общаясь с кикуйю, Сид начал во многом воспринимать соотечественников так же, как африканцы: либо как достойных белых людей, либо как отъявленных мерзавцев. За столом Дела собрались и те и другие. Некоторые сочетали в себе черты обоих типов, и все зависело от времени суток и количества выпитого.

– А мы тут захватили твоего соседа, – сообщил Деламер. – Удерживаем в расчете на выкуп.

Сид посмотрел на Рооса, державшего в руке стакан с виски. Бур-переселенец, он приехал в эти края из Претории. Йо был жалким, вечно ноющим неудачником.

– Можете и дальше удерживать. Я выкупать его не собираюсь, – сказал Сид.

Роос нахмурился. Остальные засмеялись.

– Присаживайся к нам, Бакс. Горло промочишь, – пригласил Деламер.

Сид сел, чувствуя себя не в своей тарелке, так как знал, что Деламер и остальные считают его белой вороной. Они не понимали, почему он до сих пор не подал заявку на аренду земли. Почему отказывается сопровождать богатых любителей охоты на крупную дичь, когда на этом можно сделать состояние. Но больше всего эти люди не понимали, как ему удается прекрасно ладить с кикуйю. Все знали, что Сида восхищали африканцы этого племени, платившие ему тем же. Собравшиеся в баре «Норфолка» ничего не понимали, однако это не мешало им привечать его. Найроби не то место, где можно привередничать по части общения, иначе останешься в одиночестве.

На столе появились бутылки с виски и джином. Собравшиеся пили и говорили о политике и сельском хозяйстве, обменивались новостями и слухами.

– Слышали про районного уполномоченного из Турканы? – спросил Роос.

Туркана была отдаленной точкой. Сид знал, что тамошний районный уполномоченный живет один и не имеет помощников.

– Свихнулся от одиночества. Повесился.

– Надо же, – удивился Сид. – А ты-то как узнал?

– Мне рассказал районный уполномоченный из Баринго. Был там вчера. Он беднягу и нашел. Сказал, что и сам бы повесился, если бы нашел дерево повыше.

Деламер переменил тему разговора. Изоляция и ее последствия были очень чувствительными для каждого из собравшихся.

– Как Мэгги? Как ферма? – спросил он у Сида. – По-прежнему выращиваете кофе?

Сид кивнул:

– У нас под кофейными деревьями семьсот акров. Хотим добавить еще двести. Она подумывает посеять сизаль акрах так на пятидесяти. Проверить, как будет расти.

– Тика – прекрасное место для кофе, – сказал Деламер. – Высоковато, правда, но высота вполне терпимая.

– Можно обладать лучшей землей в мире, но она гроша ломаного не стоит, пока не найдешь тех, кто будет на ней работать, – мрачно изрек Роос. – Кикуйю не желают работать на меня. Сколько ни пытался их нанять, не идут. Я предлагаю им деньги, хорошие деньги, а они отказываются. Почему так, Бакс?

– Йо, ты видел львов на равнинах?

– Да.

– А закаты в Тике?

– Ты что, рехнулся? Естественно, видел. Как-никак, я там живу.

– Вот тебе и ответ.

– Не понял.

– Я сказал, потому африканцы и не берут твоих денег. На что им деньги? Покупать чайные сервизы, вазочки для варенья и портреты короля? Зачем им это барахло? У них есть Африка.

Йо хмуро посмотрел на Сида, явно ничего не понимая.

– Боюсь, дружище, твоя поэзия ему недоступна, – усмехнулся Деламер.

– Бакс, у вас на плантации всегда есть кому собирать урожай кофе, – упрямо гнул свою линию Йо. – Почему? Как вам это удается?