— Помогите, мне страшно.

— Ты знал, на что шел.

— Я не думал, что все так… Пожалуйста… Я… — отчаянно зарыдал парень, всхлипывая практически после каждого слова.

— Заткнись и слушай меня внимательно, — отрезал Стас, не желая больше слушать это нытье. — Через два часа ты должен быть на том же месте, с вещами.

— Я понял, спасибо, — оживился Рома.

— Жди меня там, я что-нибудь придумаю.

Московская область. БО «Васильки»

После нескольких часов, проведенных в одиночестве, Романова была выжата, как лимон, мозг просто плавился от избытка мыслей, но решение так и не находилось. Осознав, что больше так продолжаться не может, она покинула спальню и, сделав несколько шагов, постучала в дверь, но Тимура не оказалось в комнате.

Чувствуя приближающуюся паническую атаку, вышла на воздух, чтобы хоть как-то охладить не справляющийся с нагрузкой мозг, и опустилась на скамейку в отдалении от главного корпуса.

Вечерняя прохлада подействовали отрезвляюще. Глубоко вдыхая свежий, обжигающий легкие воздух, Ира ощущала, как становится лучше. Озираясь по сторонам, искала Громова — ей очень нужно было с ним поговорить.

Увидев, как он вошел на территорию через центральные ворота, Романова поднялась на ноги, пытаясь привлечь к себе внимание, но Тим ее не заметил, быстрым шагом направился в здание.

— Тимур!

Громов остановился и, окинув ее взглядом, сменил траекторию движения.

— Привет, — Ирина улыбнулась помимо воли.

Взлохмаченные влажные волосы делали его похожим на озорного мальчишку, на хулигана из соседнего двора.

— Я из конюшни, — коротко пояснил Тим, перехватив ее оценивающий, заинтересованный взгляд.

Весь день он никак не мог найти себе место, нехорошее предчувствие не отпускало, а после того, как управляющий вызвал Романову к себе, и вовсе раздулось до огромных масштабов бедствия. Не придумав ничего лучше, Тимур отправился на конюшню, чтобы отвлечься от своих переживаний, но даже длительная непрерывная скачка галопом не сумела вытеснить тяжелые мысли об Ирине.

— Что случилось? — спросил он после недолгого молчания. Всматривался в ее лицо и силился понять, насколько все серьезно. Ведь Бушин мог сделать все что угодно.

Ирина не ответила. Лишь потупила взгляд и, присев на лавочку, спрятала лицо в ладонях.

— Ир, не молчи. Ты же у Бушина была? Что он хочет? — учинил ей допрос не на шутку встревожившийся Громов.

— Откуда ты знаешь?

— Я знаю все, что касается тебя.

— Что он хочет? — усмехнувшись, повторила Романова его вопрос.

— Ну говори же.

— Он хочет, чтобы я стала его женой, — едва слышно проговорила она, слова давались с трудом, будто застревая в горле.

— Что? — возмутился Тимур. Даже в самом страшном сне он не мог себе представить такой вариант.

Ира рассказала ему все, что происходило в кабинете Бушина, со всеми подробностями. Громов слушал внимательно, не перебивая, но ему никак не удавалось уловить самую суть, понять, для чего управляющий предлагает ей замужество.

— Тимур, что мне делать? — обреченно спросила Романова и, подняв голову, умоляюще посмотрела на него.

— Я не знаю…

Такой исход он не рассматривал даже в худшем раскладе, поэтому не был готов сразу высказать свое мнение.

— В прошлый раз… Ты знал… — Ирина вспомнила их эмоциональный разговор перед красной комнатой и ждала примерно того же, хотела, чтобы Громов вселил в нее уверенность, чтобы взял на себя ответственность.

— В прошлый раз все было по-другому, да и тогда ты была права. Это твоя жизнь, и я не имею права решать за тебя. Только ты знаешь, как и с кем будет лучше тебе.

— А если я хочу, чтобы у тебя было это право?

— В сравнении с Бушиным у меня нет шансов. Я не в состоянии ничего тебе дать, ни освободить, ни защитить от этих чертовых извратов. Блядь, я даже не изменять тебе не могу. Ничего, Ира, ни-че-го.

— Значит, ты вот так просто от меня откажешься? — уточнила Романова и вскочила с места. Было обидно до слез, ведь она рассчитывала на поддержку, а Тимур просто-напросто отвергал ее.

— Не просто, — тихо произнес он и, сглотнув ком горечи, добавил: — Но мешать не стану.

— Я думала, между нами…

— Сейчас это не имеет никакого значения. В первую очередь, думай о себе и своей безопасности.

Так и не получив желаемой поддержки, Ирина рассердилась и демонстративно направилась к главному корпусу.

— Ир, — окликнул ее Громов, и она все же остановилась. — Я поддержу любое твое решение и помогу, чем смогу, в любом случае.

Ирина не до конца поняла смысл сказанной фразы. Что он хотел этим сказать, для нее оставалось загадкой. Утвердительно кивнув, она молча ретировалась, оставив Тимура в одиночестве.

Тула. Квартира Куликовой

Таня сидела за столом и ковырялась вилкой в салате. По телевизору транслировали какой-то популярный сериал про хоккеистов, но она даже ни вникала в сюжет — все мысли были заняты только сыном. В последние два дня Куликова так сильно переживала за него, что не могла больше ни о чем думать, лишь работа на время выдергивала ее из навязчивого состояния. Она старалась не накручивать себя понапрасну, но материнское сердце подсказывало — что-то не так.

Рома не отвечал ни на звонки, ни на смс, и это стало тревожным сигналом. Сначала Таня списывала все на высокую нагрузку в учебе, занятость, но в конце концов поняла, что из института звонили не просто так.

Есть совершенно не хотелось, кусок в горло не лез. Решительно отодвинув тарелку, она встала из-за стола и вышла в коридор. Достала из сумки телефон и набрала знакомый номер, но не сразу решилась позвонить.

— Капитан Куликов, — представился мужчина.

— Петь, привет, это Таня.

— Наконец-то вспомнила о том, что у тебя есть законный муж?

— Бывший, — автоматически поправила она. — Я не по этому поводу. Ты с Ромой давно созванивался?

— На днях, а что? — Петя немного напрягся.

— Все нормально у него? — обеспокоенно поинтересовалась Таня. Она знала, что у мужчин есть свои секреты, и надеялась, что Петр хоть как-то прояснит ситуацию.

— Вроде да, — неопределенно ответил он. — Че случилось-то?

— Из института звонили, сказали, что на парах он не появляется, и грозились его отчислить. Я звоню, а он трубку не берет.

— Не слышит, наверно, — предположил Куликов и, усмехнувшись, добавил: — Да ты вспомни, какими мы были в его возрасте, одна любовь в голове, не до учебы совсем.

— Может, ты и прав, — уже спокойнее произнесла Таня. — Но я все равно переживаю. Поговори с ним, пожалуйста.