С одной стороны унитаза стояла табуретка, с другойнаходилась ванная на металлических ножках с душем, которая навела его на мыслио хичкоковском «Психозе» [109] (впрочем, любой душ заставлял ее вспоминатьэтот чертов фильм, который она однажды видела в кинотеатре на Таймс-Сквер).Раковину встроили в столик из доброго старого дуба, а не железного дерева. Надним висело зеркало, которое одновременно служило дверцей аптечного шкафчика.Сюзанна предположила, что за дверцей стояли пузырьки с таблетками и тюбики смазями. Средства от всех болезней.

Она убрала салфетку, поморщившись и зашипев сквозь зубы. Онауспела прилипнуть к язве и отрывать ее пришлось с болью. Сюзанна ужаснуласьколичеству крови на щеках, губах, подбородке, не говоря уже о шее и плече.Сказала себе, что нечего из-за этого сходить с ума. Если отдираешь болячку, онаобязательно должна кровить, вот и все. Особенно, если болячка оказалась натвоем глупом лице.

В гостиной Джо что-то сказал, она не разобрала, что именно.Роланд ответил несколькими словами, завершив их смешком. «Странно такоеслышать, — подумала Сюзанна. — Словно Роланд пьян». Видела ли она Роландапьяным? И поняла, что нет. Никогда не видела валящимся с ног, таким открытым ибеззащитным, так захваченным смехом… до этого вечера.

«Это его дело, женщина», — фыркнула Детта.

— Хорошо, — пробормотала она. — Хорошо, хорошо.

Пьяный… беззащитный… захваченный смехом… может, что этокак-то связано.

Может, все это одно и то же.

Она залезла на табуретку, включила воду. Вырвавшаяся изкрана струя заглушила все звуки, доносящиеся из гостиной.

Она ограничилась холодной водой, сначала брызнула на лицо,потом стала осторожно протирать тряпочкой кожу вокруг язвы. Покончив с этим,еще более осторожно промокнула язву. Сильной боли, как опасалась, непочувствовала. Это ее немного приободрило. Потом быстренько простирнулатряпочку, чтобы на ней не осталось пятен крови, и наклонилась поближе кзеркалу. Увиденное вызвало у нее выдох облегчения. Непроизвольно ударив себя полицу, она полностью сорвала болячку, но все могло обернуться к лучшему. В одномона была уверена: если в аптечке Джо есть перекись водорода или мазь сантибиотиком, она обязательно обработает язву, пока та открыта. И неважно, чторанка будет щипать. Ее давно следовало продезинфицировать. А потом онасобиралась прикрыть язву полоской бактерицидного пластырем и надеяться, что всеобразуется.

Она оставила расправленную тряпочку на кромке раковины напросушку, взяла полотенце (розовое, как обои) из стопки, что лежала наближайшей полке, но до лица не донесла. Руки застыли на полпути, потому чтоСюзанна увидела листок из блокнота, лежащий на следующем в стопке полотенце.Прежде всего, ей бросился в глаза рисунок в верхней части листка: двамультяшных ангела опускали на землю увитую цветами скамью. Ниже, междуулыбающихся рожиц, тянулась надпись:

РАССЛАБЬСЯ! ВОТ ИДЕТ БОГ ИЗ МАШИНЫ!

А под ней кто-то написал перьевой ручкой, и написал давно,потому что чернила выцвели, следующее:

Odd’s Lane

Odd Lane

Переверни листок после того, как над этим подумаешь.

Нахмурившись, Сюзанна взяла листок со стопки полотенец. Ктоего здесь оставил? Джо? Очень она в этом сомневалась. Перевернула листок.Увидела несколько строк, написанных той же перьевой ручкой и тем же почерком:

Ты над этим не подумала!

Какая плохая девочка! Я кое-что вам оставил в аптечномшкафчике,

но сначала

ПОДУМАЙ НАД ЭТИМ!

(намек: комедия + трагедия = притворство)

В другой комнате Джо вновь заговорил, и на этот раз Роландне просто засмеялся — расхохотался во весь голос. У Сюзанны создалось ощущение,что Джо продолжил свой монолог. В каком-то смысле она могла его понять: онделал то, что любил, чего был лишен в течение долгого времени, но какой-то еечасти такое развитие событий решительно не нравилось. Не нравилось, что Джорешил возобновить представление, пока она находилась в ванной, а Роланд ему этопозволил. Собирался слушать и смеяться, пока она останавливала кровь. Какая-тоглупая, мальчишеская выходка. Она полагала, чтоЭдди на такое бы не пошел.

«Почему бы тебе на какое-то время не забыть про мальчиков исосредоточиться на том, что перед тобой? Что все это значит?»

Одно, правда, Сюзанна знала наверняка: кто-то ожидал, чтоона зайдет в ванную и найдет записку. Не Роланд. Не Джо. Она. «Какая плохаядевочка, — говорилось в записке. — Девочка».

Но кто это мог знать? Кто мог знать наверняка? Не было у неепривычки бить себя по лицу или по груди, когда она смеялась; она не моглаприпомнить ни одного другого случая, когда…

Нет, могла. Однажды. На фильме Дина Мартина и Джерри Льюиса,«Придурки на море» или что-то в этом роде. Тогда с ней произошло тоже самое.Она смеялась только потому, что вышла на уровень, когда смех достиг критическоймассы и стал самоподдерживающимся. Другие зрители кинотеатра «Кларк» наТаймс-Сквер пребывали в таком же состоянии, покачивались из стороны в сторону,складывались вдвое, выплевывали попкорн изо ртов, которые им больше непринадлежали. Рты эти принадлежали, пусть и на несколько минут, Мартину иЛьюису, придуркам на море. Но такого больше не повторялось.

«Комедия плюс трагедия равняется притворству. Но нет здесьникакой трагедии, не так ли»?

Она не ожидала получить ответ на этот вопрос, но получила. Иответил ей холодный голос интуиции.

«Пока нет, пока еще нет».

И вот тут, вроде бы безо всякой на то причины, она подумалао Липпи. Улыбающейся, ужасной Липпи. Люди в аду смеялись? Почему-то Сюзаннадумала, что да. Они улыбались, как Липпи Чудо-кляча, когда Сатана начинал свое

(возьми мою лошадь… пожалуйста)

выступление, а потом они смеялись. Ничего не могли с собойподелать. Ничего. Смеялись целую вечность, пусть вас это совсем и неустраивает.

«Что с тобой не так, женщина?»

В гостиной Роланд снова рассмеялся. Ыш тявкнул, и тявканьеэто тоже напоминало смех.

«Odd’s lane, odd lane… подумай об этом».

А о чем тут думать? Первое — название улицы, второе — тожесамое, только без…

— Стоп-стоп, минуточку, — проговорила она тихим голосом,точнее, шепотом, а кто, собственно, мог услышать ее? Джо говорил сам… и практическибез умолку… Роланд смеялся. Тогда кто, по ее разумению, мог ее услышать?Обитатель подвала, если там действительно кто-то сидел?