Глаза истлели — но она жива!

На ней проклятье — миллиарды лет».

— Липпи, — стрелок оттопырил большой палец правой руки,махнул ею над левым плечом. — Она самая. Ходячий скелет, редкая грива и всетакое.

Она промолчала, о чем, собственно, говорить? Конечно, Липпи:слепая, костлявая, с шелудивой, растертой в кровь шеей. «Она, конечно, старая иуродливая, я знаю, — говорил старик… точнее, монстр, который выглядел, какстарик. — Ты, старая говнапалата, пожирательница сена, чучело ходящее,четвероногая прокаженная». И все это здесь, в поэме, написанной задолго допоявления сэя Кинга на свет, за восемьдесят, может, за сто лет… «как вылезшиеволосы редки…»

— Глаза истлели — но она жива, — Роланд мрачно усмехнулся. —Мы это исправим. Отправим ее к дьяволу, где ей самое место.

— Нет, — покачала головой Сюзанна. — Не отправим, — в горлеу нее пересохло донельзя. Очень хотелось пить. Но она боялась открыть кран инапиться. Кто знал, что текло по здешним трубам. Оставалось только одно:растопить снега и тогда уж напиться в волю.

— Почему ты так сказала?

— Потому что ее нет. Убежала в бурю, пока нас развлекал еехозяин.

— Откуда ты знаешь? Сюзанна покачала головой.

— Просто знаю, — она перешла к следующей страничке поэмы,состоявшей из более чем двухсот строк. — Строфа шестнадцатая.

«О, нет, из топких памяти глубин мне тихо…» И замолчала.

— Сюзанна. Почему ты не… — и тут его взгляд остановился наследующем слове, которое он мог прочесть даже написанное английскими буквами. —Продолжай, — голос его упал до шепота.

— Ты уверен?

— Читай, я хочу это услышать. Она откашлялась.

— Строфа шестнадцатая.

«О, нет! Из топких памяти глубин

Мне тихо Катберт улыбнулся вдруг.

Мой самый верный, мой надежный друг!

Твой смех всегда со мной. Но ряд картин

Позорных лик затмил… Я вновь один -

И снова замирает сердца стук».

— Он пишет о Меджисе, — кулаки Роланда сжались, хотя онасомневалась, что он знал об этом. — Он пишет о том, как мы поругались из-заСюзан Дельгадо, ибо потом наши отношения так и не стали прежними. Мы, какмогли, старались восстановить нашу дружбу, но нет, прежней она не стала.

— После того, как в жизни мужчины появляется женщина или вжизни женщины — мужчина, прежних отношений и быть не может, — Сюзанна протянулаему фотокопии. — Возьми. Я прочитала все отмеченные строфы. Есть в поэме что-тоо походе к Темной Башне, или нет, ищи сам. Ты сможешь все прочитать, еслипостараешься. Что же касается меня, я этого знать не хочу.

А вот Роланд, похоже, хотел. Пролистал странички в поискахпоследней. Они не были пронумерованы, но он без труда нашел нужную по беломупространству после строфы XXXIV. Но, прежде чем начал читать, вновь раздалсяслабый крик. В тот самый момент, когда ветер полностью стих, так что не моглобыть сомнений в местоположении источника.

— Под нами кто-то есть, в подвале, — сказал Роланд.

— Знаю. И, думаю, я знаю, кто именно. Роланд кивнул.

Сюзанна пристально посмотрела на него.

— Все сходится, не так ли? Похоже на картинку-головоломку, инам осталось добавить в нее лишь несколько элементов.

Крик повторился, слабый, тщетный. Крик человека, стоящего вшаге от смерти. Они вышли из ванной, доставая револьверы. Но Сюзанна не думала,что на этот раз они им потребуются.

5

Жук, который принял облик старого шутника Джо Коллинза,лежал там, где и упал, но Ыш отодвинулся от него на пару шагов. Сюзанна егопонимала. Дандело начал пованивать, из-под разлагающегося панциря потеклиструйки белой жидкости. Тем не менее, Роланд попросил ушастика-путаникаоставаться на месте, нести вахту.

Крик повторился, когда они вышли на кухню, стал громче, нопоначалу они не нашли входа в подвал. Сюзанна покружила по старому,потрескавшемуся, грязному линолеума, но люка не обнаружила. И уже хотелапредложить Роланду поискать в другом месте, когда он сказал: «Здесь. Захолодильником».

Последняя модель «Аманы» с устройством для приготовленияльда на передней дверце исчезла. Ее месте занимал приземистый и грязный бочонокс холодильным агрегатом на верхнем днище. Когда Сюзанна была маленькой иоткликалась на имя Одетта, такой же стоял на кухне ее матери. Только матьскорее бы умерла, чем допустила бы, что на нем скопилась десятая часть грязи,покрывавшей холодильник Дандело. Сотая часть.

Роланд легко отодвинул холодильник в сторону, потому чтоДандело, этот хитрый монстр, установил его на платформе с колесиками. Онасомневалась, что у Дандело часто бывали гости, такого к Крайнем мире быть немогло, но он предпочитал не выставлять напоказ свои секреты, если уж кто-то кнему заглядывал. А в том, что время от времени кто-то заглядывал, Сюзанна зналанаверняка. И она предполагала, что редко кто из гостей покидал маленькую хижинуна Одд-лейн, скорее, никто.

Вниз вела крутая и узкая лестница. Роланд поводил рукой постене за дверцей и нашел выключатель. Зажглись два лампочки, одна на полпути,другая — в самом низу. Тут же в подвала донесся крик, полный боли и страха, нобез слов. От этого крика по коже Сюзанны побежали мурашки.

— Подойди к лестнице, кто бы ты ни был! — крикнул Роланд.

Снизу не ответили. Снаружи завывал ветер, бросая снег встену дома с такой силой, что он скрипел, словно песок.

— Подойди к лестнице, чтобы мы смогли увидеть тебя, а неостанешься там, где сейчас, — крикнул Роланд.

Обитатель подвала не вышел к свету, но опять крикнул, и вкрике этом звучали скорбь, ужас и (Сюзанна этого боялась) безумие.

Роланд посмотрел на нее. Она кивнула и прошептала: «Идипервым. Я тебя прикрою, если потребуется».

— Будь осторожнее на ступеньках, чтобы не упасть, — такжетихо ответил ей Роланд.

Она вновь кивнула и повторила его жест нетерпения: вертануларукой. «Давай, давай».

На губах стрелка появилась тень улыбки. Он двинулся вниз,уткнув ствол револьвера в ложбинку на правом плече, и в этот момент такнапоминал Джейка Чеймберза, что Сюзанна едва не заплакала.

6

Подвал представлял собой лабиринт из бочек, коробок, ящикови каких-то узлов, подвешенных к потолку. Сюзанне не хотелось знать, чтонаходится в этих узлах. Опять до них донесся все тот же крик, наполовину вопль,наполовину рыдание. А над нами, пусть уже и приглушенно, выл и ревел ветер.