class="p1">Лёгкий стук по дверному полотну отвлёк синьорину де Монтенье от размышлений и, она развернулась, направившись к своему рабочему столу.

— Добрый вечер! — открыв дверь кабинета, произнёс «Первый», застыв на пороге.

— Заходи скорее, чёрт тебя дери! — сев на кресло за рабочий стол, резким тоном высказала Аделина, приготовившись выслушать суперсолдата.

— Честно сказать, даже не знаю с чего начать! — зайдя в кабинет и закрыв за собой дверь, начал «Первый».

— Думаю, что пришла пора решиться, раз пришёл ко мне! — положив локти на подлокотник кресла и сплетя пальцы рук, без оптимизма в голосе подметила она.

— Вот видео допроса, — передав карту памяти в руки синьорины де Монтенье, начал суперсолдат и сел на мягкий деревянный стул, стоявший рядом с рабочим столом.

Аделина молча взяла карту памяти из руки «Первого» и вставила в слот ноутбука. Она открыла видеофайл и приготовилась к просмотру, жестом руки дав понять суперсолдату, что не нуждается на данный момент в его комментариях.

Воспроизведение остановилось, и синьорина де Монтенье с критичным выражением лица задумалась, снова в размышлениях сплетя пальцы рук перед собой.

— Вас, тоже что-то смущает? — с осторожность в голосе спросил «Первый».

— С одной стороны, да… Но, если хорошенько подумать: и да, и нет! — вдумчиво ответила Аделина. — Наш «гость», некий Паскаль Фератти, опознал Сандру, которая играет роль жертвенной овечки, попавший в яму к коварному и жестокому волку. Ничего уникального я в этом не вижу! Мне очень редко встречался человек, способный признать собственную вину и сделать это достойно! Для этого нужно недюжинное мужество, а с этим у большинства людей, как раз серьёзные проблемы, тем более, когда на кону стоит жизнь…

— Мне трудно это объяснить, но меня не покидает ощущение, что полный набор доказательств, говорит о хладнокровной и просчитанной до мелочей «подставе», — поделился своим мнением и сомнением «Первый».

— Что ж! Тогда идём! Я попробую разговорить Сандру, — с решительностью произнесла синьорина де Монтенье и, встав из-за рабочего стола с кресла, приготовилась идти в изолятор…

Предместье Рима. Браччано

Пустота и леденящее душу беспамятство посреди беспричинной враждебности завладели Анджелиной. Её глаза бегали по небольшой комнате с панорамными окнами, где стены были отделаны светло-коричневыми деревянными панелями, а она лежала на кровати с металлическим каркасом, прикованная правой рукой наручниками к экстерьеру.

Сбивчивое дыхание и угнетение центральной нервной системы после инъекции транквилизатора лишь усугубляли её душевное состояние. Поток воздуха из вентиляции холодил её лицо, а волосы хаотично лежали на подушке.

Она будто слышала неизвестные, но, одновременно, такие родные голоса сквозь вой ветра, скользившего по высокой траве, что ужас всё сильнее завладевал её сознанием.

Тупая давящая боль в виске притупляла детский плач, который Анджелина отчётливо слышала в своей голове.

— «Кто я?!»

Этот вопрос погрузил агента Стивенсон в состояние полного непонимания того, что с ней происходило.

Дверь спальни открылась и внутрь вошёл охранник, пришедший на шум дёргавшейся в судорогах на кровати Анджелины, и немедленно закричал:

— Скорее сюда!! У неё судороги!!

Из её рта текла пена и стал западать язык. Охранник подбежал к ней и зафиксировал её на боку, чтобы она не захлебнулась собственной слюной, а потом снова прокричал:

— Скорее сюда!!!

Говард выскочил из своей комнаты, не успев до конца привести себя в порядок, и пробежав по коридору, зашёл в спальню.

— Что случилось, мать твою?! — выругался на охранника Льюис и, откинув его в сторону, словно шкодливого щенка, принялся оказывать первую помощь. — Тащи пластиковый чемодан из моей комнаты с красным крестом!

Говард освободил правую руку Анджелины от наручника и, держа её в положении лёжа на боку, продолжил ждать охранника.

Секьюрити забежал в спальню с пластиковым чемоданом и, положив его на стол, принялся открывать замки.

— Шприц-пистолет давай быстрее с чёрной наклейкой, мать твою!!! — прокричал Льюис, видя в глазах Анджелины: страдание, боль и пустоту. Он произвёл инъекцию ей в район шеи, и она через непродолжительное время стала обмякать. Приступ был позади.

Говард измерил давление с помощью тонометра и стетоскопа, прощупал учащённый пульс на сонной артерии и стал готовить препараты для инфузии…

Рим. Клиника

Волнение не отпускало агента Мэтьюса, не находившего себе места в одноместной палате и думавшего о том, куда могла пропасть Анджелина. Он в очередной раз слез с больничной кровати, встав на костыли и поковылял к окну.

Мысли о причастности к исчезновению агента Стивенсон Томаса Чайковски отказывались покидать его голову. Пока Диллон не мог знать в какое дерьмо вляпался Томас, но в любом случае, он собирался отнестись к этому с максимальной строгостью.

Стук в дверь оборвал его размышления и Мэтьюс поковылял на костылях к кровати.

— Входите!

— Добрый вечер, сэр! — произнёс один из двух мужчин, чей возраст не превышал тридцати лет. Они были одеты в неприметную городскую одежду, ничем не отличавшую от основной массы горожан и многочисленных туристов. — Мы из резидентуры! Я агент Сайрус Доггерти а это агент Мартин Доббс, — предъявив удостоверения полевых оперативников ЦРУ из резидентуры Рима, продолжил он.

— Я уже думал, что вы никогда не появитесь! — резким тоном высказал Диллон и сел на больничную кровать. — Вы, что-нибудь узнали о том, куда пропала Анджелина Стивенсон?

— Да! У нас есть кое-что! Мы нашли место, где последний раз подал сигнал смартфон агента Стивенсон. Это не так далеко от города, но в том квадрате на спутнике мы увидели сгоревший дотла фургон.

— И вы, чёрт вас дери, так спокойно об этом говорите?! — с негодованием наорал на агентов Мэтьюс.

— Мы сейчас туда направляемся! — решительным, но спокойным тоном произнёс агент Доггерти.

— Я поеду с вами!

— Но, сэр! Это невозможно! Вам необходим покой! — возразил агент Доггерти и характерным жестом руки, отправил своего коллегу в коридор.

— К чёрту покой! К чёрту эту клинику! — акцентированно выругался Диллон, стукнув костылями о пол. — Агент, помогите мне вытащить из шкафа одежду и ждите меня в коридоре.

— Хорошо, сэр! — вытащив из шкафа полиэтиленовый мешок и положив его на больничную кровать, коротко добавил агент Доггерти и вышел в коридор.

Мэтьюс проглотил вечернюю дозу лекарств из пластикового стаканчика и запил водой. Он стащил с себя пижаму, оставшись одних трусах, и достал из мешка тёмно-синий спортивный костюм, состоящий из худи и штанов.

Диллон натянул на себя футболку из влагоотводящей ткани, спортивный костюм и чёрные кожаные кроссовки. Его левая рука потянула за ручку ящика прикроватной тумбочки и достала оттуда удостоверение, небольшой бумажник, рассчитанный исключительно на банковские карточки и пистолет «SIG-Sauer P-229» в пластиковой кобуре.

Агент Мэтьюс застегнул молнию