– Мне тоже, – кивнул сюзерен. – До сих пор аббатством несет, спасибо хоть не торквинианским. Сейчас придет Люра, у него новости из Олларии.

– Пусть приходит, – махнул рукой Робер, – тем более от нас это не зависит.

– Робер, – нахмурился Альдо, – мне не нравится твое настроение, не все так плохо.

– Да? – поднял бровь Эпинэ. – А мне вот надоело изображать плывущее по течению бревно. Да еще перед водопадом.

– Успокойся, – прикрикнул принц, – никакого водопада не будет. Мы возьмем Олларию и пошлем всех помощничков к Змею. Я все продумал.

– Звучит пугающе.

– Да ну тебя, – будущий король и не подумал обидеться, – трус нашелся! Лучше подумай, про кого мы забыли?

– Про морисков? – предположил Эпинэ, продолжая разглядывать тополя. – Или про холтийцев?

– Мы забыли про «истинников». – Сюзерен молитвенно сложил руки на груди и рассмеялся. – Я объявлю Талиг эсператистским, натравлю Агарис на гоганов и подпишу мир с Гайифой, Дриксен и Каданой. Пусть забирают Ноймаринен и Северный Надор, зато я подстрелю сразу двух перепелов: во-первых, меня признают, а во-вторых, отдать окраины мы отдадим, но пусть попробуют их взять! Клянусь Зверем, твои Савиньяки с фок Варзов этого никому не позволят. А пока они дерутся, мы выпотрошим Ноху и Гальтару. Когда я разберусь, что делать со всеми этими жезлами и коронами, то приму абвениатство, а святош пошлю к кошкам. Со Зверем даже Ворон ничего не сделает. Ну как?

– Закатные твари, – не удержался Робер, – и долго ты думал?

– Как только узнал, кто такой Люра. До коронации его придется потерпеть, ничего не поделаешь, но потом – шалишь. Как думаешь, когда ждать следующих достославных?

– Леворукий их знает. Если они поверили, что Вукрэ в Гальтаре, время у нас есть.

– Точно, – просиял Альдо, – а когда рыжие заявятся, мы скажем, что нашу часть договора исполнили, а про Вукрэ знать ничего не знаем, пусть ищут.

– А если найдут?

– Робер, – засмеялся сюзерен, – нельзя от каждого куста шарахаться. Подумай сам, как они найдут? Ары нет, Залог у нас, и вообще все их угрозы – ерунда чистейшей воды. Мы клятву нарушили? Нарушили и еще как, но живы и здоровы. И будем живы и здоровы, потому что Раканам гоганское колдовство не страшно. Стали бы они за нами бегать, если бы были сильнее?

– Не знаю… – задумчиво протянул Робер. – Енниоль хотел не силу, а первородство.

– Доэсператистское старье он хотел, – Альдо захлопнул Книгу святого Фабиана и небрежно бросил рядом с собой. – Вспомни, как достославный в Матильдину шкатулку вцепился, а «первородство» – сказки для дурачков.

– Хорошо, Альдо, я твою мысль понял. – Спорить бесполезно, что делать – неизвестно, разве что пулю в сердце, но это не выход, это очередное предательство.

– Но тебе это не нравится.

– Не очень, – честно признал Иноходец, – но это долгий разговор, а сейчас явится Люра со своими новостями.

3

Сопровождающим был тот же теньентик, что и прошлый раз, пожалуй, это можно было считать добрым знаком. Не беда, что придворные разбегаются и «болеют», оставались бы на своих местах офицеры.

– Мне нужно в особняк Алва, – как могла равнодушно принялась объяснять Луиза, – это…

– Сударыня, – просиял сопровождающий, – я знаю, где это.

Все повторялось. Карета с гербами, придирчивый капитан на выезде, скрип решетки, цокот копыт по сперва выметенной, а затем засыпанной листьями мостовой. Сытая упряжка весело бежала полупустыми улицами, кавалерственная дама любовалась на запертые ставни и попадавшиеся даже чаще, чем неделю назад, патрули. Зря она тянула, надо было вспомнить о «забытых в потайном шкафу» серьгах на обратном пути от маменьки, а она сперва растерялась от новостей, а потом замоталась. И хоть бы сделала что путное, а так сплошная болтовня и беготня за их величествами. Король не расставался с королевой, королева – с «милой Луизой», а «милая Луиза», похоже, стала совсем плоха. Иначе б придумала, как вытащить девочек и сбежать.

Упряжка, успешно миновав Двух Рыцарей, свернула на Казарменную, еще немного, и показалась небольшая церковь. После заколоченных особняков распахнутые настежь двери и теплое, золотистое сияние свечей выглядели странно. Луиза едва удержалась от искушения остановить карету и зайти помолиться. Разговор с Создателем – дело благое, но не когда тебе на голову вот-вот свалится булыжник. Как просто было прятаться за Первого маршала и кансилльера, считая себя самой умной, а ты попробуй выжить в одиночку, даже без господина графа.

Манящие огоньки остались позади, уступив место угрюмому дворцу со спрутом на фронтоне, и госпожа Арамона невольно поежилась. Любви к Повелителям Волн она не испытывала, но когда от славящейся многочисленностью фамилии за какой-то месяц остаются мальчишка, старик и несколько испуганных женщин – это страшно. А еще страшнее, что обер-прокурор Колиньяр жрал не только «спрутов», но и Карлионов, Килеанов, Феншо, Рокслеев… Правда, те, кому повезло оказаться в отъезде или в армии, уцелели, но что они станут делать теперь? И что будет делать господин граф? Стоило становиться тессорием, чтобы бежать? Святая Октавия, ну неужели нельзя было оставить письмо?! А может, отец написал Герарду?

Кучер прикрикнул на лошадей, и они почти сразу встали – приехали! Услужливый теньентик распахнул дверь, подал руку, и Луиза увидела знакомую привратницкую. Обиталище герцогов Алва выглядело ничуть не оживленней особняков, мимо которых она проезжала. Женщина поправила мантилью, раздумывая, что же делать, но навязанный ей офицер колебаний не испытывал. Отсутствие колокольчика молодого человека не смутило, и он лихо забарабанил в окошечко. Как ни странно, открыли сразу!

– Дора Луиса! – Бернардо! Святая Октавия, Бернардо здесь, они с Сэль уже не одни!

– Да, Бернардо, это я.

– Поганые времена пришли, – сообщил кэналлиец, широко распахивая тяжеленную дверь, – одно слово, рампьетэ.

Что такое «рампьетэ», Луиза не знала, но насчет времен кэналлиец выразился верно, хоть и мягко.

– Кто-нибудь дома?

– Антонио, – Бернардо загнул палец, – Фелипе, Маурисио, Хиль и я. Но это сегодня, после послезавтра не будет никого.

– А Хуан? – упавшим голосом спросила Луиза.

– Он вернется послезавтра, – заверил Бернардо. – Они с Пако уводили коней. Можно терять золото, но потерять коня – потерять целый мир. Дора Луиса, вам надо ехать. Вам и доритам. В Алвасете хорошая зима, добрая весна и веселые люди.

Кто бы спорил, только не она, но до Алвасете еще надо добраться, а дорит – вытащить из дворца.

– Бернардо, – Луиза воровато оглянулась, но теньент честно стоял у кареты, – мне надо увидеть Хуана, очень надо.

– Он вернется послезавтра, – повторил Бернардо, – он недалеко, у него дела. Фрамбуа, есть такой маленький город или большая деревня. Хуан и Антонио дождутся там или конца, или приказа соберано. Я скажу им, что приходила дора Луиса, что она здесь, а должна быть далеко. Хуан знает, что делать.

Кто бы сомневался! Что ж, теперь главное – притащить сюда девиц, а дальше дело Хуана. Будут упираться, пусть бьет дурех