Заведовал отделом – сначала Ю. Бондарев, тогда молодой автор двух нашумевших военных повестей, а потом – еще более молодой и пока заметно не отличавшийся в критике Ф. Кузнецов.

Состав отдела был занятный: поэзией заведовал Булат Окуджава, чьи песни тогда лишь начинали петь. В критике работали Б. Сарнов, С. Рассадин, И. Борисова. Но особенно забавно сейчас вспомнить состав наших так называемых «консультантов», получавших небольшую плату за ответы на письма читателей и все время околачивавшихся в редакционных коридорах. Это были покойные ныне ученики Паустовского – Борис Балтер и Лев Кривенко, а также Владимир Максимов и Наум Коржавин. То и дело забегали к нам «на огонек» Ф. Искандер, В. Аксенов, А. Вознесенский – вся тогдашняя молодая литература (В. Лакшин. «Новый мир» во времена Хрущева. С. 46).

Особенно, – говорится в записке, – было подчеркнуто, что если «Жизнь и судьба» к несчастью станет добычей зарубежных реакционных кругов, то они немедленно поднимут ее на щит в борьбе против нашей Родины.

внимательно и с удивительной выдержкой слушал наши суждения. В ответ от высказался в таком духе:

– Я отдаю себе отчет в серьезности вашей оценки моего нового романа. Но мне приходят на память бурные обсуждения моего предыдущего романа «За правое дело». Тогда тоже многие склонны были называть меня изменником, однако опыт жизни доказал, что мои взгляды были близки к истине. Ведь и теперь я писал о том, что было в жизни.

Коснувшись нашей тревоги относительно возможности проникновения его рукописи за границу, В. Гроссман сказал, что он живет довольно уединенно и почти ни с кем не общается. Конечно, факты отклонения рукописи редколлегией журнала «Знамя» не скроешь, это ведь быстро расползается, тем более что «Знамя» начисто отклонило рукопись, не выдвинув никаких конструктивных предложений (Аппарат ЦК КПСС и культура. 1958–1964. С. 426–437).

Год начался для литературы ужасно. Из «Октября» вырезали роман Казакевича. Из «Знамени» изъяли роман Василия Гроссмана; из «Нового Мира» вырезали Воспоминания Эренбурга о Цветаевой, о Пастернаке и проч. (К. Чуковский. Т. 13. С. 307).

Кочетов, назначенный редактором «Октября», по слухам, настроен агрессивно и собирается журнал вести самым боевым образом, – 10 января записывает в дневник Александр Гладков (цит. по: М. Михеев. С. 404).

Все журналы поздравили своих читателей «С Новым Годом», а журнал Октябрь – с «Новым Гадом» (в редакторы Октября назначен Кочетов), – сострил по этому поводу Корней Чуковский (К. Чуковский. Т. 13. С. 308).

На беседе в редколлегии Гроссмана предупредили, что роман «Жизнь и судьба» может причинить большой вред нашему государству, если окажется за границей во вражеских руках. В этой связи Гроссману было предложено принять все меры, чтобы роман не распространялся и не попал в руки иностранцев.

в последнее время установлено, что Гроссман, несмотря на предупреждения, намерен дать роман для чтения своим близким знакомым.

В связи с этим и имея в виду официальное решение редколлегии журнала «Знамя», признавшей книгу антисоветской, Комитет госбезопасности считает целесообразным произвести на основании постановления КГБ, санкционированного Генеральным прокурором СССР, обыск в квартире Гроссмана и все экземпляры и черновые материалы романа «Жизнь и судьба» у него изъять и взять на хранение в архив КГБ. При этом предупредить Гроссмана, что если он разгласит факт изъятия рукописи органами КГБ, то будет привлечен к уголовной ответственности» (цит. по: Ю. Бит-Юнан, Д. Фельдман. Василий Гроссман: Литературная биография. С. 105–107).

звучали стихи. Евгений Евтушенко, Евгений Долматовский и Виталий Василевский отчитывались о своих поездках в Африку и страны Европы.

– Поездка в Африку стала для меня одним из главных событий в жизни, – говорит Е. Евтушенко. – Я, как и Долматовский, «заболел» Африкой и сейчас полон впечатлений, не дающих мне покоя. Очень много работаю. Мечтаю снова поехать в Африку. Очень хочется увидеть Кубу. Именно в этих странах сейчас – место поэта.