Киа нахмурился. Все, что стоило денег иранским партнерам, теперь оплачивалось отчасти и из его кармана.

– Как быстро они смогут быть отремонтированы и возвращены назад?

– Если мне удастся отправить их в течение пары дней, то две недели. Может быть, больше, может быть, меньше.

Киа опять колебался. Контракты «Герни», если их добавить к существующим контрактам ИВК, вертолеты, оборудование, детали и запчасти стоили миллионы, из которых ему теперь принадлежала шестая часть – без всяких капиталовложений, довольно хмыкнул он глубоко внутри. Особенно когда все предоставляется без затрат, этими чужеземцами! Разрешения на вывоз для трех вертолетов? Он взглянул на часы. «Картье» с драгоценными камнями – пешкеш от банкира, которому две недели назад понадобилось провести полчаса наедине с работающим телексом. Через несколько минут у него назначена встреча с председателем авиадиспетчерской службы, и он смог бы без труда привязать его к этому решению.

– Очень хорошо, – сказал он в восторге от ощущения подобного могущества: крупный чиновник, идущий в гору, способный помочь в реализации нефтяной политики правительства и одновременно сэкономить средства партнеров. – Очень хорошо, но документы на вывоз будут действовать только две недели, плата за разрешение составит… – он на мгновение задумался, – пять тысяч долларов за каждую машину наличными перед ее вывозом, и они должны быть возвращены в течение двух недель.

– Я… Мне не удастся вовремя собрать такие суммы наличными. Я мог бы выдать вам вексель или чеки на швейцарский банк… в размере двух тысяч долларов за вертолет.

Несколько секунд они торговались и сошлись на трех тысячах ста долларах.

– Благодарю вас, ага Мак-Ивер, – вежливо произнес Киа. – Пожалуйста, когда будете выходить из кабинета, сделайте расстроенное лицо, чтобы не ободрять тех негодяев, которые ждут в приемной.

Вернувшись в машину, Мак-Ивер достал бумаги и долго смотрел на подписи и официальные печати.

– Это слишком хорошо, чтобы быть правдой, – пробормотал он вслух.

125-й теперь узаконен, Киа говорит, что закрытие совместных предприятий нас не коснется, у нас есть разрешения на вывоз трех 212-х, которые нужны в Нигерии, а девять тысяч триста долларов при их стоимости в три миллиона – более чем справедливая цена! Вот уж не думал, что мне удастся это провернуть!

– Мак-Ивер, – радостно заметил он, – ты заслуживаешь бокал скотча! Очень большой бокал скотча!

СЕВЕРНЫЙ ПРИГОРОД. 18:50. Том Лочарт выбрался из разбитого старого такси и протянул водителю двадцатидолларовую бумажку. Его плащ и летная форма были сильно измяты, и он очень устал, был небрит, немыт и чувствовал себя грязным, но радость стоять перед домом, где располагалась его квартира, быть наконец-то совсем близко от Шахразады разом прогнала все это из головы. Редкие снежинки падали вокруг, но он едва замечал их, торопливо входя в дом и поднимаясь по лестнице – нет смысла проверять лифт, он не работал уже много месяцев.

В машине, которую он позаимствовал у одного из пилотов в Бендер-Дейлеме, горючее закончилось вчера, на полпути до Тегерана: индикатор топлива оказался неисправным. Он оставил ее в каком-то гараже, протолкался еще в один автобус, потом в другой и, после поломок, задержек и заездов не туда, два часа назад добрался до главной автобусной станции в Тегеране. Помыться было негде, проточная вода отсутствовала, туалеты – обычные вонючие, засорившиеся, засиженные мухами дыры в земле.

Никаких такси ни на стоянке, ни на улицах. Пешком идти слишком далеко. Потом какое-то такси появилось, и он остановил его, хотя оно было почти полным, согласно местным обычаям, распахнул дверцу и влез-таки внутрь, умоляя пассажиров позволить ему разделить с ними машину. Был достигнут разумный компромисс. Они почтут за честь, если он останется, а он почтет за честь заплатить за них всех и выйти последним и заплатить водителю наличными. Американскими деньгами. Это была его последняя купюра.

Он достал ключи и отпер замок, но дверь оказалась запертой изнутри на засов, поэтому он нажал кнопку звонка, нетерпеливо ожидая, когда горничная откроет ему. Шахразада сама никогда не подошла бы к двери. Его пальцы барабанили, выстукивая веселый ритм, сердце наполняла любовь к ней. Его волнение подскочило, когда он услышал приближающиеся шаги горничной, звук отодвигаемого засова. Дверь приоткрылась на дюйм. На него смотрело незнакомое лицо в чадре.

– Что вам нужно, ага? – Ее голос был таким же грубым, как и ее фарси.

Его радость исчезла, оставив в душе тошнотворную дыру.

– Кто вы? – спросил он так же грубо. Женщина попыталась было закрыть дверь, но он просунул ногу в щель и резко распахнул ее. – Что вы делаете в моем доме? Я его превосходительство Лочарт, и это мой дом! Где ее высочество моя жена? А?

Женщина злобно посмотрела на него, потом повернулась, прошлепала назад по его коридору к двери в его гостиную и открыла ее. Лочарт увидел внутри чужих людей, мужчин и женщин, – и оружие, прислоненное к стене.

– Что, черт побери, тут происходит? – пробормотал он по-английски и широкими шагами прошел в гостиную.

Двое мужчин и четыре женщины уставились на него с его ковров, где они сидели скрестив ноги или опершись спиной на его подушки, они ужинали перед камином, в котором весело танцевали языки пламени, ели с его тарелок, небрежно расставленных повсюду, скинув обувь, с грязными ногами. Мужчина постарше других годами, ближе к сорока, держал руку на автоматическом пистолете, засунутом за ремень.

Ослепляющая ярость поднялась внутри Лочарта, присутствие этих чужаков было отвратительным вторжением и святотатством.

– Кто вы такие? Где моя жена? Клянусь Богом, убирайтесь из м… – Он замолчал. Пистолет смотрел ему прямо в живот.

– Кто вы, ага?

Нечеловеческим усилием Лочарт обуздал свой гнев; в груди мучительно ныло.

– Я… я… это… это мой дом… я владелец.

– Владелец? Вы владелец? – с коротким смешком оборвал его человек, которого звали Теймуром. – Чужеземец, муж этой женщины из семьи Бакравана? Вы… – Пистолет щелкнул, взведенный, когда Лочарт приготовился броситься на него. – Не надо! Я умею стрелять быстро и очень точно. Обыщи его! – приказал он второму мужчине, который тут же вскочил на ноги. Человек опытными руками пробежался по Лочарту, вырвал у него летную сумку и заглянул внутрь:

– Оружия нет. Руководства для пилотов, компас… Вы и есть пилот Лочарт?

– Да, – ответил Лочарт; сердце бешено колотилось в груди.

– Сядьте вон там! Живо!

Лочарт опустился на стул, далеко от огня в камине. Человек положил пистолет на ковер рядом с собой и достал лист бумаги.

– Передайте ему.

Второй мужчина подчинился. Бумага была на фарси. Они внимательно смотрели на него. Лочарту понадобилось какое-то время, чтобы разобрать написанное: «Постановление о конфискации. За преступления против исламского государства вся собственность Джареда Бакравана конфискуется, за исключением дома, где живет его семья, и его лавки на базаре». Бумага была подписана от имени какого-то комитета, имени он разобрать не смог, и датирована двумя днями раньше.