занимая еще и пост министра иностранных дел в первых трех своих кабинетах. Ёсида оставался стойким, неподатливым и хорошо представляющим себе тот договор, который он хотел бы подписать. Он никогда не поставил свою подпись под документом, карательным по отношению к Японии. Он упорно сражался за такой договор, который не будет ограничивать Японию ни в экономическом, ни в политическом аспектах. В данном контексте он предпочитал установить ровные отношения с Соединенными Штатами, которые, как он считал, создадут новый вариант счастливой домилитаристской эпохи, когда соглашения, подписанные на Вашингтонской конференции, защищали японские интересы.

Несмотря на свою непоколебимую позицию, Одиночка был вынужден обратить хоть какое-то внимание на мнение других. Его оппоненты на левом крыле политического спектра Японии создали свой вариант набора «мирных принципов»: Япония должна оставаться нейтральной, не примыкать ни к одному из лагерей, участвующих в «холодной войне», перевооружение Японии является недопустимым, а подразделения американской армии должны немедленно покинуть территорию страны. Ёсида, однако, не собирался оставлять свою страну нейтральной. «Бред лунатика» — так отозвался он об этой инициативе. Подобная дипломатическая позиция сделает сохранение мира в будущем настолько же невозможным, насколько невозможно «вытащить цветок из зеркала»{346}. Тем не менее мирные принципы, предложенные левыми, получили широкую поддержку со стороны японского электората, и Ёсида пришлось обратить на них внимание только из-за риска потерять само место, которое обеспечивало ему роль мирного переговорщика.

Ёсида, попавший под перекрестный огонь политиков внутри страны, маневрировал, как только мог. Он продолжал настаивать на том, что будущая безопасность Японии требует оборонительного союза с Соединенными Штатами 27- Япония и что у его страны нет иного выхода, как позволить американским войскам находиться на ее территории. Но он твердо выступал против широкомасштабного перевооружения. Когда Даллес выдвинул это требование во время личной встречи, состоявшейся в январе 1951 г., предлагая создать сухопутные силы количеством в 300 000 человек, Ёсида выложил на стол свои козыри: его страна не сможет себе этого позволить, общественность этого не потерпит, конституция запрещает это, соседи Японии будут в ужасе. В некотором смысле за этими аргументами скрывалась другая причина. Хотя он и был ярым антикоммунистом, он никогда не понимал американскую паранойю по поводу угрозы международного коммунизма. Не разделял он и позиции Даллеса, считавшего, что Япония находится под постоянной угрозой коммунистической атаки. А в общем, если говорить всю правду до конца, Ёсида не доверял старым генералам, которые командовали новым Национальным полицейским резервом.

Предложения возникали и отвергались на протяжении весны и лета 1951 г., пока наконец представители Японии, Соединенных Штатов и еще почти 50 стран не собрались в Сан-Франциско для проведения формальной конференции. 8 сентября 1951 г. Япония и 48 ее бывших противников поставили свои подписи под Мирным договором Сан-Франциско (Советский Союз, Польша и Чехословакия покинули конференцию, Китай не был на нее приглашен из-за разногласий по поводу того, какое правительство следует считать легитимным — то, которое находится в Пекине, или то, которое находится в Тайбее). Ёсида добился многого из того, чего он хотел. Большинство наблюдателей соглашались с тем, что условия договора были до разумных пределов мягкими и не отличались духом мстительности. Соглашение прекращало продолжавшееся до сих пор состояние войны, предусматривало вывод оккупационных войск в течение 90 дней после вступления данного соглашения в силу, восстанавливало суверенитет Японии и сохраняло право этой страны на самооборону. В конечном итоге документ не ограничивал японскую экономику и торговлю. Наоборот, подписанты признавали необходимость содействования экономическому возрождению и даже предложили поддержать ее будущее вступление в Организацию Объединенных Наций.

Всего несколько часов спустя подписания договора представители Японии в Сан-Франциско поставили свои подписи и под Японско-американским договором о безопасности. Будучи очевидным порождением «холодной войны», этот документ позволял Соединенным Штатам размещать свои войска на территории Японии. Хотя опросы общественного мнения позднее показали, что большинство японцев поддержали мирный договор, многие считали, что Ёсида пошел на слишком большие уступки, согласившись на соглашение о безопасности. Этот документ, опасались его оппоненты, подчинит нужды обороны Японии политике Соединенных Штатов и, фактически, подвергнет риску будущее страны. Особенно не нравились им положения, согласно которым американские силы, размещенные в Японии, должны были действовать в соответствии с широким мандатом по поддержанию мира во всей Восточной Азии, и что Соединенные Штаты могли свободно направлять эти силы куда угодно и когда угодно, без получения разрешения, и даже без консультаций с японским правительством. Опасность, связанная с этим, казалась очевидной. Если Соединенные Штаты будут предпринимать военные действия с баз, расположенных на территории Японии, то это легко может втянуть Японию в конфликт, который является продуктом внешнеполитических махинаций Америки и не отвечает интересам самой Японии. Другие критиковали Ёсида за то, что он согласился с двумя другими пунктами, которые, как они считали, унижали Японию, ограничивая ее права как суверенной нации. Один из них предоставлял американским солдатам право подавлять внутренние мятежи и волнения, если с просьбой об этом к ним обратятся японские власти. Другой запрещал Японии предоставлять свою территорию для размещения военных баз любой третьей стране или гарантировать ей другие привилегии в военной сфере без получения согласия на это со стороны Соединенных Штатов. Ёсида, утверждали его недоброжелатели, вверг Японию в «подчиненную независимость».

Колкие замечания приводили Ёсида в ярость. Но этот ветеран бесконечных политических баталий обошел своих оппонентов с флангов и осенью 1951 г. успешно провел через парламент как мирный договор, так и договор о безопасности. Заполучив отныне Японию в свой лагерь в «холодной войне», сенат Соединенных Штатов ратифицировал договоры о мире и о безопасности в марте 1952 г. Оба соглашения вступили в действие 28 апреля 1952 г. Ёсида считал создание системы Сан-Франциско величайшим триумфом в своей карьере. Япония возвращала свой суверенитет, долгая оккупация ее территории войсками другой державы подходила к концу, страна присоединилась к казавшемуся непобедимым англо-американскому блоку, и, кроме того, японский народ получил гарантии экономической поддержки со стороны крупнейших промышленных держав мира. Ёсида воплотил в жизнь свое видение послевоенного будущего Японии.

Момент наиболее впечатляющей личной победы Ёсида явился также началом заката его политической карьеры. Японская общественность продолжала двояко относиться к системе Сан-Франциско. Направление общественного мнения определяли такие лозунги, как «Подчиненная независимость. Опрос, проведенный газетой Асахи Синбун в конце 1952 г., показал, что только 18 % всех японцев считали, что их страна является действительно независимой. К этому времени уровень поддержки Ёсида в обществе опустился всего до 20 % против 58 %, наблюдавшихся в прошлом году. С размыванием базы его общественной поддержки, Ёсида стал более едким, чем когда-либо прежде. Его сарказм отталкивал от него многих,