как нахмурилась Ася, отложив надкушенное пирожное. Наташа тут же повернулась к ней, как-то почти по-коршунски.

– Ой. Что-то не так?

– Все хорошо, – прошелестела Ася. – Говорю же, подташнивает просто.

Хорошо не было, Дэн чувствовал. Но до конца понять, что происходит, не мог.

– Вы давно знакомы? – вдруг спросила Ася. Возможно, она просто пыталась отвлечь внимание от себя.

Наташа, с достоинством сделав глоток кофе и бросив на Дэна томный взгляд, пропела:

– Вечность в каком-то смысле. Он ведь часть моей судьбы. А я – часть его.

Это… что? Дэн отложил кекс и очень захотел убежать. Что, когда он сделал не так? С чего Наташа решила, будто может так шутить? А если не шутит? Она же младше, впечатлительная, может, уже придумала себе романтическую историю, а то и свадебное платье выбирает? После целых двух-то встреч пора бы. Паника Дэна достигла апогея, когда Наташа, немного побуравив Асю взглядом исподлобья, вдруг расхохоталась:

– Брось! Шутка! Я вообще его почти не знаю, и он не в моем вкусе. Просто проверяла, ревнивый ли ты друг. Ревнивый.

И снова Дэн жалобно на нее уставился. Что творит? Еще и про вкус заявила… тут взяла легкая досада, не обида, конечно, но все равно. Даже отшутиться не вышло.

– Ничего подобного, – возразила Ася, явно задетая другим. – Я просто удивилась, что Даня от нас скрыл свою судьбу. И всё.

Она хмурилась. И голову опять низко опустила.

– Я ничего не скрывал! – запротестовал Дэн. – Я сам впервые об этом слышу!

Наташа, словно и не замечая, какую бурю подняла, прыснула:

– Вот видишь, какой он у тебя барашек? Бэ-э-э-э!

Дэн задумался, обижаться на барашка или нет. Решил, что ерунда, и не стал. Снова взял с тарелки кекс и собирался надкусить, но Наташа успела цапнуть с кремовой шапочки вишенку. Раз – и в рот! В ответ на возмущение Дэна она подмигнула:

– Берегитесь меня, я опасна. Может, я вас вообще выслеживала, а?

– Зачем? – бесцветно спросила Ася. Она совсем сникла; скорее всего, шумная новая знакомая ее утомила.

Наташа все продолжала шуточки:

– Хотела увидеть черную королеву.

Прежняя Ася, кстати, давно бы спряталась под стол: она даже юмор Марти воспринимала пугливо. Но новая ответила все так же равнодушно:

– Ну, увидела. И что скажешь?

– Мне тебя жаль. И мне за тебя тревожно. Ты… ну побереги себя, что ли?

Вот так просто, уже без тени ерничанья, строго и по-человечески. Как доктор. Наташа нахмурилась, вид у нее резко стал задумчивый и усталый. Может, она наконец поняла, что встретила человека, чье чувство юмора не подготовлено к беседам-пикировкам, и перегнула, а может, поймала предостерегающий взгляд Дэна и соизволила верно истолковать. Она допила кофе залпом и, быстро посмотрев на часы, вскочила.

– Слушайте, ладно, побегу. Домой пора. А вы воркуйте, еда за мой счет.

Дэн досадливо вздохнул: опять ускользает. А он даже не показал ей рисунок… Наташа точно прочла его мысли: послала теплую, почти нежную улыбку.

– Ты там закончил меня, Дэн? Я уже совсем красивая?

– Да! – Он спешно влез в сумку, вынул скетчбук и открыл на готовой работе. – На тебе будут птички сидеть, ничего?

Ася смотрела на них обоих во все глаза.

– Главное, чтоб не вороны, ненавижу ворон! – Наташа склонила голову и прищурилась. Потом посмотрела Дэну в лицо. – Молодец. Классно. И думаю, там мне самое место… – Это она добавила рассеянно, будто в сторону. – Кстати о местах. – Тут она опять посмотрела на Асю, напрочь забыв про Дэна. – Где спит твой пес?

А про пса она откуда узнала? Питомцев Дэн с ней точно не обсуждал. Но Ася, пялясь теперь в столешницу, с видом фарфоровой куклы, без удивления пробормотала:

– У меня на груди часто. Наверное, он тоже мерзнет.

– Завязывай с этим. – Наташа отошла от стола. – Вредно. Для головы и дыхалки. И для всего. Ну пока!

И она умчалась, послав Дэну воздушный поцелуй, как в прошлый раз. Тот смотрел вслед, пока дверь не захлопнулась, а сердце бешено билось, вот только не от внезапно поразившей-таки любовной стрелы. Было жутковато. Впервые мелькнула мысль: а не чокнутая ли девчонка? Дорого одевается. Судя по ассорти десертов на столе, с деньгами. Но это ни от чего не защищает. Богатые не только тоже плачут, но и тоже сходят с ума.

– Извини, Ась, – выдавил он. – Наташа не со зла, она приколистка просто.

Наверное. По крайней мере, он надеялся. Ася его извинения проигнорировала, зато наконец прямо посмотрела в лицо и чуть-чуть расправила плечи.

– Ты такой взрослый стал, – тускло сказала она. – А она интересная. Твоя девушка. Немного Марти, немного Снежная Королева… немного какая-то из героинь Фицджеральда.

– Она не моя девушка, я же сказал, – удивленно возразил Дэн.

Он чуть не подавился кофе: возникло жуткое чувство, будто Ася и не была здесь последние минут двадцать. Кто-то другой – чужой, грустный, коротко стриженный – был и слышал разговор. А Асю забрали и только теперь вернули, и вот она: в который раз рассуждает о литературных персонажах.

– Забавно, когда мы познакомились, мне казалось, что я нравлюсь тебе, – продолжила она, и пойманный Дэн даже не успел ответить. – Потом я решила, что все выдумала, а ты как всякие знаменитые художники.

– Как кто? – Дэн отпил кофе. Асин стоял едва тронутый. Она сделала всего глоток или два, пока Наташа была рядом. Не пила и сейчас, и волшебная белая пенка уже опала, превратилась в склизкую кашу с разводами корицы.

– Ну… – Впервые что-то живое – смущение – мелькнуло в Асиных глазах, – что тебе нравятся и парни тоже. Ты же творческий, у вас это особенно часто бывает.

Дэн почувствовал, что у него горят уши, торопливо отставил кофе и принялся яростно тереть мочки. Он даже не понимал, почему так среагировал. Ну да, как минимум один раз, в поездке, он… стоп, там была девушка, это другое, но ведь не совсем? Он уже почти забыл про все это, но голос Аси разбудил в нем стыд. Хотя осуждения в словах не было, скорее тоска. Дэн сам не понимал, почему хочет отмахнуться, оправдаться, ляпнуть что-нибудь в духе «Да по пьяни было» – и увязнуть еще глубже. Но он не смог и этого, он сделал хуже:

– А почему тебя это интересует? – спросил он. Ася слабо пожала плечами. Дэн ощутил вину. – То есть… блин, Ась, это сложно. Я с тобой никогда об этом не говорил, но у меня вообще другое немного отношение ко всем таким вещам. – Он помедлил. И вдруг осознал кое-что новое. Почему сейчас? Но