При Петре I борьба с сифилисом приняла системный характер. Император, будучи прагматиком, у которого имелся личный опыт лечения гонореи, прекрасно понимал, как последствия сифилиса сказываются на моральном и физическом состоянии солдат и офицеров его армии. Поэтому в военных госпиталях, открывавшихся при императоре Петре I, имелись палаты, в которых лечили солдат и офицеров, зараженных сифилисом.[1666]

Говоря о личном опыте Петра I, я имею в виду различные версии,[1667] связанные с причинами его смерти в январе 1725 г. Одна из них предполагает вероятность заболевания императора венерической болезнью.

В последний год жизни царя состояние его здоровья значительно ухудшилось. В феврале 1724 г. Петр I вместе с женой Екатериной Алексеевной отправился принимать курс лечения минеральными водами.[1668] Возможно, регулярные поездки Петра на бальнеологические курорты были связаны с необходимостью лечения, в том числе и венерического заболевания. Косвенно об этом свидетельствуют письма царя к жене. Замечу, что у Петра были своеобразные взгляды на супружеские отношения. Сам Петр Алексеевич себя ничем не ограничивал, и возле него всегда находились так называемые «метрессы». Его супруга Екатерина Алексеевна, у которой была своя бурная биография, относилась к метрессам мужа вполне спокойно. Например, в июне 1717 г. Петр писал жене из Спа, где лечился водами: «Инаго объявить отсел нечего, только что мы сюда приехали вчерась благополучно, а понеже во время пития вод домашней забавы дохторы употреблять запрещают, того ради я матресу свою отпустил к вам, ибо не мог бы удержатца, ежели б при мне была».[1669]

В мае 1724 г., после пышной коронации в Успенском соборе Московского Кремля Екатерины Алексеевны, здоровье императора вновь ухудшается. Он вновь отправляется на подмосковные минеральные воды на Угодских заводах. О характере проблем, связанных со здоровьем царя, можно судить по его письму от 7 июня 1724 г.: «Объявляю вам, что воды, слава Богу, действуют изрядно, а особливо урину гонят не меньше олонецких».[1670] 9 июня 1724 г. он вновь пишет, что ему «гораздо лучше стало, и надеюсь с помощью Божиею избыть болезнь».

В свите голштинского герцога, который сватался к старшей дочери Петра I, Анне, служил камер-юнкер Фридрих Вильгельм фон Берхольц. Его точные и поденные записи являются одним из важных источников последних лет царствования Петра I. В день прибытия императора в Москву, 12 июня 1724 г., он записал: «Говорят, что он остался очень доволен тамошними минеральными водами». То, что Петр I принимал воды в течение года дважды, свидетельствовало об ухудшении его здоровья. В прежние годы Петр I обходился одним курсом лечения.

Несмотря на пошатнувшееся здоровье, Петр I по-прежнему был загружен государственными делами. Царь был прагматиком и фаталистом и руководствовался соображением, высказанным доктору Л. Л. Блюментросту: «Болезнь упряма, знает то натура, что творит, но о пользе государства пещись надлежит неусыпно, доколе силы есть».[1671]

16–20 августа 1724 г. Петр Алексеевич вновь нездоров. Он не выходит из дома, принимает лекарства, но затем активно участвует в очередной серии торжеств, традиционно сопровождавшихся обильными возлияниями,[1672] что сразу же сказалось на его здоровье. С 3 по 12 сентября Петр вновь не покидает покоев. 12 сентября Берхольц записал в дневнике: «Его величество император все еще не оправился совершенно от болезни, почему лейб-медик продолжает постоянно ночевать при дворе».[1673]

В ноябре 1724 г. произошло событие, которое также не могло бесследно пройти для здоровья царя. 8 ноября был арестован камергер императрицы Виллим Монс, и уже 16 ноября ему, по приговору, отрубили голову. В официальном обвинении речь шла о взяточничестве, но казнили камергера за интимную связь с императрицей Екатериной Алексеевной. Император был в бешенстве.[1674]