На плане здания, который Рик видел мельком у главного входа, были изображены этажи, первый из которых отдан под пищеблок, рабочие помещения для служителей и спальни для остального человеческого персонала. На втором этаже располагались кабинеты Великих. Где они отдыхали, и отдыхали ли вообще, до сих пор оставалось загадкой.

А вот в подвале находились не только кровавый зал с деревянным помостом, в который не было хода никому, кроме нефилимов, но и научная лаборатория, и странный закуток, перечеркнутый красным. Не там ли пытали соколов и ставили над ними опыты? Но с той же стороны был пожарный выход, явно сделанный для людей, а значит, можно попытаться проскочить через него.

Внизу снова стало холодно и сыро. Путь вел Рика дальше под землю, видимо, большая часть здания располагалась в скале, на которой оно было построено, как и бункер заговорщиков. Цветы в горшках и кадках исчезли, вместо них на стенах появились обычные для прошлой эпохи пластиковые панели. Мужчина даже глазам не поверил, подошел и пощупал. Точно они, такие же он сам когда-то заказывал в лабораторию на прежнем месте работы! Инертный материал, на вид обычный пластик, но при этом устойчивый к воздействию кислот и химреагентов, не пропускающий отдельные виды излучения.

Рик готов был поклясться, что под панелями скрыт надежный звукоизолирующий материал. Чем же таким секретным здесь занимаются? И что может быть секретнее коллективного поедания нефилимами человека?

Впереди раздались мужские голоса. Шпион приник к стенке, сжимая коробку с сэндвичами под мышкой.

– Снова упирается, сволочь, – цедил первый. – Давно сиятельным господам говорил, надо эту тварь вместе с лабораторией с землей сравнять, оттуда не выберется уже. За три года уже новую бы построили.

– Нельзя же, – вздохнул второй. – Господа Великие говорят, он очень важный гад. И гробины поганые с мумиями без него не открыть.

– Я одного понять не могу, как он живет до сих пор, на воде и куске камня? Отощал, как помойный кот, только глазами зыркает злобно и шипит, огрызается.

– Бес же, – хмыкнул собеседник. – Им, тварям потусторонним, хорошо, они людей жрут, сиятельный Уриил рассказывал. И вроде как пары человек им на год хватает, потом могут голодать.

– Хорошая способность, – с завистью произнес первый. – А мы тут сидим, с утра голодные, ни перерыва, ничего. Желудок сводит уже. Пришел бы кто-то с едой, хоть девчонки с кухни, и я бы восславил щедрое Мироздание.

– Не дождешься, – расхохотался второй. – Девчонки к нам не придут после того, как мы им чудище показали. Жаль, конечно. Жрать охота, сил никаких нет, мы ж не нелюди эти проклятые…

Рик за стенкой коридора готов был восславить щедрое Мироздание сам. На такое везение он даже боялся рассчитывать.

– Ребята, вы тут? – позвал он растерянным, почти блеющим голосом.

На пол упала табуретка, звякнул металл, затем раздался топот и из-за поворота вылетели двое в синих лабораторных костюмах. В руках у них были вполне себе обычные пистолеты.

– Ты кто такой? – зашипел низенький толстоватый мужичок в очках. – Тебе что здесь нужно? Вам, поломоям, запрещено сюда ходить! И вообще, почему ты не в своей комнате? Обряд будет идти до вечера!

– Так я это, жрать принес! – Рик с жизнерадостной улыбкой вытянул вперед коробку. – У девчат, правда, только веганские остались, но все же лучше, чем ничего…

– Иди ты! – восхищенно присвистнул второй, высокий и тощий, с залысинами на покатом лбу. – Неужто вспомнили бабы про нас?

– Ага, вспомнили – посмеиваясь, – буркнул Рик. – Я говорю, что стыдно голодать деятелям науки, а они в ответ: «Мы туда не пойдем, там чертей показывают!» Вот я и пришел вместо них.

– Вот курицы, – разочарованно поморщился толстяк. – Какие ж это черти? Это бесы, которые нашу Землю-матушку захватить и поработить хотят. Дай им только волю – будут всех резать, жрать плоть невинно убиенных, девок насиловать, кровавые пиршества устраивать…

– Серьезно? – Рик состряпал удивленное лицо. – А я думал, они только в сказках бывают…

Затем сделал вид, что испугался, помялся с минуту и шепнул.

– А можно посмотреть? Никогда бесов не видел!

Мужики переглянулись.

– А давай мы поедим нормально и отдохнем, а ты за нас в лаборатории посидишь с полчаса? Только не трогай ничего своими немытыми руками, ты тряпки ими щупаешь, а мы – приборы, чуешь разницу? – надменно сказал тощий.

– Чую, – смиренно склонил голову Рик.

– Вот и правильно, – осклабился толстяк. – Беса мы тебе покажем, можешь и поговорить с ним, только он гадости шипит в ответ. Поймали паскуду три года назад, сюда приволокли бесчувственного, а у него какая-то дрянь электронная с собой была. Мы его в угол на лавку скинули, а он на кнопку нажал – и все, ни мы к нему, ни он к нам попасть не можем, светящаяся преграда испепеляет на месте. И остался с лавкой да раковиной, оттуда пьет, туда же и гадит демонстративно, никого не стесняясь. Одно слово – нечисть! И камни у него с собой в кармане были, потихоньку ест их по одному, тем и живет. Мы ему воду пытались перекрыть, да она как-то все равно просачивается. И господ Великих не слушает, они только придут – он уши затыкает и отворачивается.

Коробка с сэндвичами от волнения едва не выпала у Рика из рук. Мужики заухмылялись, видимо, решив, что уборщик испугался чудовища, потому и дрожит. Но Рик думал совсем о другом. Он понял, кто сидит в секретной лаборатории, голодный, злой и измученный.

«Кажется, нефилимы даже щедрому Мирозданию стоят поперек горла, если оно существует, конечно. Раз уж оно посылает мне одну удачу за другой».

– Согласен! – произнес он вслух, как ни в чем не бывало. – В коробке семь штук, два с перцем, два с капустой, три с морковкой и хумусом. Вам по три, а себе один оставлю, я же тоже не ел. Можете отдохнуть и перекусить спокойно, я пригляжу за этим вашим бабайкой из сказки.

Мужики, еще раз повторив, что трогать в лаборатории ничего нельзя, удалились за едва заметную дверку в стене. Там, в нише, обнаружилась каморка с диваном, столом и чайником.

Мысленно желая новым знакомым не только медленно и с толком поесть, но и вздремнуть с полчасика, Рик нажал на металлическую ручку огромной двери, и та со скрипом отошла в сторону.

В нос сразу ударил запах химии, привычной по прошлой жизни: этилового спирта, глицерина, средства для мытья пробирок. Видимо, всеобщий запрет и сюда не распространялся. Лабораторные столы с реактивами, жуткое стальное кресло с ремнями на подлокотниках, хаотично разбросанные по металлической столешнице скальпели разной формы. Ну что за неряхи, разве так обращаются с рабочим инструментом? Рик даже не сразу обратил внимание на угол, о котором ему говорили мужики.

Пелена едва видимого сияния, как на поляне у Полоза, спускалось с потолка до пола, отгораживая закуток шириной едва ли больше трех метров. В нем стояла щербатая скамейка с наваленными сверху тряпками, рядом притулилась раковина, грязная и потертая. Из нее тонкой струйкой текла вода.