Непременный атрибут торговли – деньги. На рынках Омана они ходили разные, в том числе персидский кран и австрийский серебряный талер Марии Терезии. За талер, к примеру, давали 24 мелких серебряных оманских монеты харф (одна из старейших денежных единиц Омана, чеканили ее из чистого серебра). Повышенным спросом пользовались золотые гинеи и рупии, выпускавшиеся Английской Ост-Индской компанией. А вот египетские и французские монеты на рынках оманского побережья торговцами не принимались и в меняльных лавках не обменивались поскольку содержали в себе много сплавов[656].

В Маскате, вспоминал М. Расченбергер, врач посольской миссии президента США Эндрю Джексона, он видел оманские серебряные и медные монеты: махомеди, така и гази. За один серебряный махомеди давали 20 мелких медных монет гази. Один американский доллар в меняльных конторах индусы-банйаны оценивали в 11 серебряных махомеди или в 70–80 медных така [657].

По словам путешественников, и в Омане, и на побережье Аш-Шамал (нынешние ОАЭ) ходила медная оманская монетка букша. Она даже вошла в традиционный ответ коренных жителй этого края на задаваемый ими друг другу при встрече вопрос о том, как обстоят дела. Ответ звучит так: «Тамам ва нус ва ‘ашара букша» («Хорошо, плюс половинка от хорошо и 10 букшей сверху).

Повествуя об Омане торговом, следует, думается, упомянуть и о верблюжьих караванах. В отличие от других земель в Аравии, того же Кувейта, скажем, или Йемена, в Оман сухопутных торговых караванных путей пролегало немного. Связан он ими был в основном с Дофаром, откуда через Хадрамаут шла на Йемен и дальше легендарная «дорога ладана», а также с уделами арабов на побережье Аш-Шамал и с оазисом Эль-Бурайми. Любой верблюжий караван, передвигавшийся по землям Аравии, должен был платить племенам за прохождение земель их обитания установленную денежную сумму, либо останавливаться и торговать с ними (в этом случае плата за проход не взималась)[658].

Во главе каравана стоял раис. Им выступал один из членов погонщиков верблюдов, специализировавшихся на обслуживании того или иного конкретного караванного пути, хорошо знакомый с раисами аналогичных общин, работавших на других маршрутах. Все участники каравана находились под личной защитой раиса. Для того чтобы получить звание раиса, погонщику необходимо было иметь безупречную репутацию и среди членов своей артели, и всего профессионального сообщества Аравии; слыть человеком честным, умным, решительным и ловким. Владеть «искусством вождения караванов» по пустыне в ночное время, ориентируясь по звездам, «запахам пустыни» (оказывается, есть и такие) и «цвету песка». Знать места расположения колодцев, стоянок для отдыха, а также «способы ухода от опасностей». Быть лично знакомым с шейхами племен, через земли которых передвигался ведомый им караван; более того, пользоваться у них уважением. Обладать навыками врачевания: «умением лечения ран», расстройств желудка, снятия лихорадки и оказания помощи при вывихах и переломах рук.

В команде раиса имелось несколько наибов, то есть помощников-охранников, и писарь (хруджа). Раис лично отвечал за безопасность каждого члена ведомого им каравана и за ущерб, причиненный его грузу. Если караван подвергался нападению и кого-либо в нем ранили, то раис выплачивал потерпевшему так называемую страховку (диа), заранее оговоренную и скрепленную договором, притом как за полученные увечья и раны, так и за порчу или утрату имущества и груза[659].

Древнегреческие географы делили Аравию на три части: «песчаную, каменистую и счастливую»; а арабские историки и «землеописатели» прошлого – на пять провинций: Йемен (в него включали Хадрамаут, Махру, ‘Уман [Оман], Аш-Шихр и Наджран), Хиджаз, Наджд (Неджд), Тихаму (Аравийское побережье Красного моря между Йеменом и Хиджазом) и Йамаму.

Одним из мест поселений «арабов первичных» или «арабов первородных», автохтонов «Острова арабов», о которых в преданиях племен Аравии говорится как об «арабах утерянных» и «арабах угасших», своды «аравийской старины» называют земли Хадрамаута и Дофара. Там проживали ‘адиты. Были они потомками ‘Ада, сына ‘Уза, рожденного ‘Аримом, внуком Ноя. Шаддад, сын ‘Ада, основал там «царство могучее, раскинувшее со временем власть свою на многие другие земли в Аравии и даже в Двуречье [Месопотамии]». В царстве своем, гласят сказания аравийцев, заложил Шаддад ибн ‘Ад город-сад, легендарный Ирам Многоколонный, ставший «зримым символом величия и славы, могущества и богатства рода его». Но обуяла ‘адитов гордыня безмерная. Не прислушались они к словам пророка Худа, посланного к ним Господом, дабы наставить их на путь истинный. За что и были повержены «ураганом страшным, ревущим и свирепым». И когда стих он, то валялись повсюду ‘адиты, подобно стволам деревьев пальмовых, срубленных[660]

К «арабам первичным», проживавшим в других частях Аравии, которые так же, как и ‘адиты, не сохранились, предания седой старины относят еще несколько племен людей-великанов, а именно: самуд, тасм и джадис, ‘амалик и джурхум.

Когда «арабов первичных» не стало, то историю Аравии продолжили писать «арабы вторичные». Эту группу древних народов «Острова арабов», рассказывает арабский историк Ибн Халдун (1332–1406), составляли племена, ведущие свою родословную от Кахтана (библейского Иоктана), потомка Сима, сына Ноя. Кахтан сделался родоначальником кочевых племен Южной Аравии, а его брат Химйар – оседлых. Тринадцать сыновей Кахтана дали начало группе южноаравийских племен, кахтанитов, известных под именем «арабов чистых» (мут’ариба).

Со временем потомки «арабов чистых» заселили Хадрамаут и Дофар (Сафар в Библии), а оттуда шагнули в земли, входящие сегодня в состав Султаната Оман. Прародителем древних арабов Хадрамаута и Дофара предания южноаравийцев называют Хадраму (библейского Дараму), одного из 13 сыновей Кахтана.

Перессказывая мифы и легенды, слышанные ими от жрецов египетских и вавилонских, «описатели Аравии» в лице знаменитых историков и географов прошлого – Геродота, Страбона и Плиния, Диодора и Птолемея – чаще всего повествовали о «стране благовоний», Хадрамауте и Дофаре, где произрастали ладан и мирра. Сообщали о неких чудищах, драконах и змеях крылатых, гнездившихся, дескать, в скалах, у «рощ благовонных», и охранявших их. Так, «Отец истории», Геродот Галикарнасский (ок. 484 – ок. 425 до н. э.), делясь сведениями об известных ему чудесах света, классифицированных и описанных впоследствии Филоном Византийским, не преминул поведать и о загадочной «ладаноносной стране», что на юге «Острова арабов». Ни в одном другом месте земли, кроме того края, писал Геродот, не растут ладан и мирра, кассия и другие «благовонные деревья»; и потому земля та «благоухает божественным ароматом»[661].