Они подобрали обувку, выставленную на асфальте (Джейк взялне только свои полуботинки, но и полусапожки Ыша), и двинулись к сверкающемустеклянному дворцу.

Оз, думал Роланд. Рылся в памяти, но не находил ничегопохожего ни в низком наречии, ни в Высоком Слоге, где слово чар маскировалосьпод Чарли. Однако это звукосочетание казалось ему знакомым, вроде быпринадлежащим его миру, а не миру Джейка, Сюзанны и Эдди, в котором родиласьэта сказка.

Джейк ожидал, что по мере приближения Зеленый дворец будетстановиться все более реальным, точно так же, как прибавлялось реальности всказочных постройках Диснейленда, если смотреть на них вблизи. Не обычным,конечно же, но реальным, принадлежащим окружающему миру точно так же, как принадлежалиему автобусная остановка, почтовый ящик или скамейка в парке, то, что можнопотрогать, то, на чем можно написать «ПОШЕЛ В ЗАДНИЦУ», если возникнет такоежелание.

Но с Зеленым дворцом этого не произошло, и с каждым шагомДжейк все более утверждался в мысли, что и не произойдет никогда. Понял Джейк идругое: никогда в жизни он не видел ничего более прекрасного. Конечно, дворецвызывал у него определенные опасения, подозрения, но суть дела от этого неменялась. Дворец этот каким-то образом сошел со страниц хорошей, красивооформленной книги сказок. И, как и червоточина, он источал какой-то звук… но нестоль громкий и не вызывающий неприятных ощущений.

Светло-зеленые зубчатые стены с бойницами, башни, уходящиепод самые облака, которые проплывали над равниной Канзаса. Башенные шпили болеетемного, изумрудно-зеленого оттенка. А уж над ними красные флаги. И на каждом –широко раскрытый желтый глаз,

ГЛАЗ "КРИМСОН КИНГ".

Это марка компании «Кримсон кинг» а не знак Джона Фарсона,подумал Джейк. Он не знал, почему эта мысль пришла ему в голову, но тем неменее она пришла.

– Как красиво, – прошептала Сюзанна, и когда Джейк взглянулна нее, ему показалось, что она чуть не плачет. – Но в то же время что-то в немне так. Нехорошее место. Не такое ужасное, как червоточина, но…

– Но нехорошее, – закончил за нее Эдди. – Да. Эточувствуется. То ли дело в красном цвете флагов. А может – глаз больно уж яркий.– Он потер щеку (жест этот Эдди перенял у Роланда), на лице его читалосьнедоумение. – Несерьезно все это… будто кто-то решил над нами подшутить.

– Я сомневаюсь, что это шутка, – возразил Роланд. – Выдумаете, что дворец этот – копия того, где Дороти и ее ка-тет встретились спсевдоколдуном?

Вновь три жителя Нью-Йорка переглянулись. На этот раз общуюточку зрения высказал Эдди.

– Да. Да, скорее всего. Это не тот дворец, что был в фильме,но так и должно быть, если его построили, черпая информацию из нашей памяти.Потому что мы видели такой дворец в книге Л. Фрэнка Баума. Как на иллюстрацияхк различным изданиям…

– Мы рисовали его и сами, в своем воображении, – добавилДжейк.

– Несомненно. – кивнула Сюзанна. – И я готова спорить, чтонам суждено увидеть и самого Колдуна.

– Точно, – согласился с ней Эдди. – Потому что, потому что,потоку что…

– Потому что он творит удивительные чудеса! – хоромзакончили Джейк и Сюзанна, потом рассмеялись, довольные собой. Роланд жехмурился: вновь он оказался лишним.

Подойдя ближе, они увидели, как автострада И-70 плавноперетекала в свое отражение на светло-зеленой, чуть закругляющейся внешнейстене дворца. Еще несколько сотен ярдов, и они услышали, как хлопают на ветруфлаги, увидели свои собственные отражения, напоминающие утопленников,разгуливающих по дну тропической бухты.

Разглядели они и внутренний редут из темно-синего стекла,этот цвет ассоциировался у Джейка с пузырьками для чернил, и дорожку междуредутом и внешней стеной цвета ржавчины, напомнившего Сюзанне бутылки сшипучкой «Хайрс» из ее далекого детства.

Дорогу им преградили решетчатые ворота, огромные иодновременно легкие, воздушные. Словно железо, из которого их выковали,каким-то образом превратилось в стекло. Каждая стойка отличалась цветом, и цветэтот шел изнутри, словно прозрачные стойки наполняли окрашенный газ илижидкость.

Путники остановились перед воротами. За ними автострады какне бывало: место асфальта заняло серебристое стекло, попросту говоря, громадноеплоское зеркало. Отражения облаков проплывали по нему, иногда пролеталоотражение птицы. Солнечные лучи, преломляясь на зеркале, осыпали стены«зайчиками». С другой стороны двор ограничивала темно-зеленая стена дворца сузкими окнами-бойницами из черного стекла. Арка парадного входа в той же стененапомнила Джейку кафедральный собор святого Патрика.

Слева от арки стояла будка часового из кремового, соранжевыми прожилками, стекла. С распахнутой, в красных полосах, дверью.Размером с телефонную, будка пустовала, но на полу белел, как показалосьДжейку, обрывок газеты.

Над аркой зависли две горгульи из темно-фиолетового стекла.Их высунутые языки походили на два синяка.

Флаги на башнях все хлопали и хлопали. Над пустынными полями– с праздника Жатвы прошла неделя – каркали вороны. Вдалеке дребезжалачервоточина.

– Посмотрите на стойки ворот, – выдохнула Сюзанна. –Приглядитесь внимательно.

Джейк наклонился к желтой стойке, едва не ткнувшись в нееносом, и желтый отсвет лег на его лицо. Сначала ничего не увидел, потом ахнул.Внутри стойки плавали косяками крохотные существа, живые существа. Совсем какрыбы в аквариуме, но при этом

(их головы, подумал Джейк, все дело в их головах)

чем-то напоминающие людей. Он словно смотрел на вертикальноезолотистое море, целый океан в стеклянной стойке, в котором плавали едваразличимые глазом сказочные существа. Микроскопическая женщина с рыбьим хвостоми длинными белокурыми волосами застыла по ту сторону стекла, чтобы всмотретьсяв мальчика-гиганта (ее прекрасные глаза изумленно округлились), и потомшевельнула хвостом, продолжив плавание.

Джейка охватила слабость, закружилась голова. Он закрылглаза и стоял так, пока не прошел приступ, потом открыл их, повернулся к своимдрузьям.

– Мурашки бегут по коже! Остальные такие же?

– Я думаю, они все разные. – ответил Эдди, уже заглянувший вдве или три стойки. Теперь он наклонился к пурпурной. – Вот в этой людивыглядят как птицы… крошечные птички.

Джейк подошел и убедился, что Эдди прав. В пурпурной стойкелетали стаи птиц размером не больше летней мошки. Они парили в вечномполумраке, а крылья при движении оставляли за собой серебристый след.