— Можете подняться, — произнесла Моргейз глубоким сильным голосом, в котором звучала та же уверенность в повиновении других, как и у Илэйн, только в сотню крат сильнее.

Ранд встал вместе с остальными.

— Матушка... — начала Илэйн, но Моргейз оборвала ее.

— Судя по всему, ты все-таки лазала по деревьям, дочь. — Илэйн подхватила случайно зацепившуюся за платье щепочку коры и, не найдя, куда ее положить, зажала в кулаке. — На самом деле, — спокойно продолжала Моргейз, — это означает, что вопреки моим распоряжениям ты ухитрилась посмотреть на этого Логайна. Гавин, я была о тебе лучшего мнения. Ты должен научиться не только подчиняться своей сестре, но в то же время и удерживать ее от опрометчивых поступков, уравновешивая ее тягу к авантюрам. — Взгляд Королевы метнулся к коренастому мужчине рядом с ней, затем она быстро отвела глаза. Брин оставался бесстрастным, словно ничего не заметил, но Ранду казалось, что глаза того замечают все. — Это, Гавин, не меньший долг Первого Принца, как и командование армиями Андора. Вероятно, если твое обучение станет более интенсивным, у тебя будет меньше времени, чтобы позволять своей сестре втягивать тебя в неприятности. Я попрошу Капитан-Генерала проследить, дабы ты не испытывал недостатка в поручениях во время путешествия на север.

Гавин переступил с ноги на ногу, словно собираясь возразить Королеве, затем лишь склонил голову.

— Как прикажете, матушка.

Илэйн поморщилась.

— Матушка, Гавин не может удержать меня от неприятностей, если его нет рядом со мной. Исключительно лишь по этой причине он оставил свои покои. Матушка, наверняка не было бы ничего плохого просто от одного взгляда на Логайна. Чуть ли не каждый в городе находился к нему ближе, чем я.

— Не каждый в городе является Дочерью-Наследницей. — Едва скрываемое раздражение проскользнуло в голосе Королевы. — Я видела этого человека, Логайна, вблизи, и он опасен, дитя мое. Даже в клетке, даже с Айз Седай, сопровождающими его каждую минуту, он все равно опасен, как волк. Мне бы хотелось, чтобы его никогда даже близко к Кэймлину не приводили.

— Им займутся в Тар Валоне. — Женщина на стуле, заговорив, не оторвала глаз от своего вязания. — Важно, чтобы народ увидел, что Свет вновь одолел Тьму. И он видел, что вы — часть этой победы, Моргейз.

Моргейз отмахнулась.

— Я бы все же предпочла, чтобы он никогда не приближался к Кэймлину. Илэйн, я знаю, что у тебя на уме.

— Матушка, — возразила Илэйн, — у меня на уме — слушаться вас. Истинно так.

— Правда? — спросила Моргейз в притворном удивлении, затем усмехнулась. — Да, ты стараешься быть послушной дочерью. Но постоянно проверяешь, как далеко можешь зайти. Ладно, то же самое и я учиняла со своей матерью. Эта черта характера сослужит тебе хорошую службу, когда ты взойдешь на трон, но ты пока еще не Королева, дитя. Ты ослушалась меня и тайком смотрела на процессию с Логайном. Удовольствуйся этим. В поездке на север тебе не позволено приближаться к нему даже и на сотню шагов — ни тебе, ни Гавину. Если б я не знала, насколько суровым будет твое обучение в Тар Валоне, я бы отправила Лини присматривать за тем, чтобы ты вела себя с подобающим смирением. По крайней мере, она хоть в силах заставить тебя вести себя должным образом.

Илэйн угрюмо склонила голову.

Женщина за троном, казалось, подсчитывала петли.

— Через неделю, — вдруг заговорила она, — тебе захочется вернуться домой, к матери. Через месяц тебе захочется сбежать со Странствующим Народом. Но мои сестры оберегут тебя от неверующего. Подобное — не для тебя, пока еще. — Она внезапно повернулась на стуле, впившись взглядом в Илэйн, все ее спокойствие пропало, будто и не бывало. — В тебе есть все, чтобы стать самой великой Королевой, которую когда-либо видел Андор, которую видела какая-либо страна более чем за тысячу лет. Ради этого мы будем лепить тебя, если у тебя хватит сил!

Ранд во все глаза смотрел на женщину. Это, должно быть, Элайда, та самая Айз Седай. Вдруг он обрадовался, что не пошел за помощью к ней, неважно из какой она Айя. Неумолимость, намного превосходящая непреклонность Морейн, исходила от нее. У Ранда порой мелькало сравнение Морейн со сталью, укрытой бархатом, а в случае с Элайдой бархат был всего-навсего иллюзией.

— Достаточно, Элайда, — сказала Моргейз, обеспокоенно хмурясь. — У нее есть голова на плечах, ей этого хватит. Колесо плетет, как желает Колесо. — Она помолчала, глядя на дочь. — Теперь об этом молодом человеке, — Королева указала на Ранда, не отводя взгляда от лица Илэйн, — и о том, как и зачем он проник сюда и почему ты потребовала для него права гостя у твоего брата.

— Могу я говорить, матушка? — Когда Моргейз кивнула в знак согласия, Илэйн просто рассказала о событиях, начиная с того, как впервые заметила Ранда, взбирающегося по склону к стене. Ранд ожидал, что она закончит словами о безобидности его поступка, но вместо этого девушка сказала: — Матушка, вы часто говорили мне, что я обязана знать наш народ, от знатнейшего до последнего простолюдина, но когда бы я ни встречалась с кем-либо, рядом всегда не меньше дюжины провожатых. Как же при таких обстоятельствах я могу обрести собственные суждения о действительности или о чем-нибудь настоящем? В разговоре с этим молодым человеком я уже узнала многое о народе Двуречья, о том, каковы там люди, причем намного больше, чем могла почерпнуть из книг. Ведь говорит о чем-то то, что он пришел так издалека и носит красное, тогда как столь многие вновь прибывшие выбирают из боязни белое. Матушка, я прошу вас не обращаться слишком строго со своим верным подданным и одним из тех, кто многому научил меня о народе, которым вы правите.

— Верный подданный из Двуречья, — вздохнула Моргейз. — Дитя мое, тебе следовало уделять больше внимания книгам. В Двуречье не видывали ни одного сборщика налогов шесть поколений, а Гвардии Королевы — семь. Осмелюсь заявить, они редко вспоминают даже, что они часть королевства. — Ранд с неловким чувством повел плечами, вспомнив свое удивление, когда ему сказали, что Двуречье — область Королевства Андор. Королева заметила его смущение и с печалью улыбнулась своей дочери. — Вот видишь, дитя?

Тут Ранд заметил, что Элайда отложила вязание и теперь изучает его. Она поднялась со стула и, медленно сойдя с возвышения, встала перед юношей.

— Из Двуречья? — произнесла Айз Седай. Она протянула руку к голове Ранда; он резко отстранился от ее прикосновения, и она уронила руку. — С этой рыжинкой в волосах и с этими серыми глазами? У людей из Двуречья темные волосы и глаза, и у них редко бывает такой рост. — Ее рука быстро метнулась вперед, поддернув рукав Рандовой куртки и открыв более светлую кожу, которую не затронуло солнце. — Или такая кожа.

Ранду пришлось сделать над собой усилие, чтобы не сжать руки в кулаки.

— Я родился в Эмондовом Лугу, — упрямо заявил он. — Моя мать — чужестранка, вот откуда у меня такие глаза. Мой отец — Тэм ал'Тор, пастух и фермер, как и я.

Элайда молча кивнула, ни на миг не отводя взора от лица Ранда. Он встретил ее пристальный взгляд со спокойствием, за которым скрывалось неприятное ощущение у него в животе. Юноша увидел, что она отметила упрямство его взгляда. По-прежнему не отводя своих глаз от его лица, она вновь плавно повела рукой к Ранду. На этот раз он решил не уклоняться.