свистнула, едва не отбив нос стоявшему ближе всего торговцу. Тот, испуганно шарахнувшись назад, сбил с ног какую-то бабу. Ахнув, та с ходу принялась крыть на чем свет стоит и Елисея, и торговцев, и вообще все, что попадалось ей на глаза. Слушая ее пронзительные вопли, парень вдруг понял, что уже слышал этот голос. И не где-нибудь, а в церкви, когда отпевали Илью. Это она кричала, что он виноват в смерти мальчика.

Резким толчком отбросив испугавшегося торговца в сторону, парень шагнул к визжащей бабе и, ухватив ее за руку, рывком вздернул на ноги. Охнув от боли в руке, зажатой в стальной хватке парня, баба с ненавистью глянула ему в глаза и, оскалившись так, словно хотела его укусить, снова завизжала. Презрительно усмехнувшись, Елисей просто плюнул ей в распятый рот и одним движением отшвырнул в сторону.

Он узнал ее. Как и предполагал парень, это была мамаша той наказанной троицы. Воевать с дурной бабой у него не было никакого желания. Тем более что тут было на ком почесать кулаки. Развернувшись, Елисей снова взмахнул нагайкой, заставляя толпу шарахнуться в стороны.

– Значит так, твари, – зарычал он, чувствуя, что начинает скатываться в бешенство. – Я считаю до трех, и ежели к тому времени тут еще кто стоять останется, голыми руками тому шею сверну. Вон пошли!

– Да что же это такое?! – снова принялся заводить толпу ушибленный купец. – Эти изверги мне работников зашибли, я и сам пострадал, а он нам же еще и угрожает. Да как же такое терпеть можно?!

– Раз! – громко произнес Елисей, раскручивая нагайку.

– Да что ж вы молчите-то, православные? – не унимался купец.

– Два! – раздалось в ответ.

Толпа, опасливо поглядывая на свистящий круг нагайки, начала подаваться назад. Даже купец, сообразивший, что парень не шутит, замолчал и принялся оглядываться в поисках хоть какого-то представителя официальной власти.

– Три! – рявкнул Елисей и шагнул вперед.

Ахнув, торговцы кинулись врассыпную.

– Твари трусливые, – презрительно фыркнул парень, опуская руку с нагайкой.

Внимательно наблюдавшие за ним пожилые казаки молча переглянулись и только одобрительно кивнули. Солдатский патруль, вызванный кем-то из местных, быстрым шагом подойдя к месту схватки, сразу узнал парня, и унтер, командовавший патрулем, вздохнув, проворчал:

– Надо было сразу понять, что это опять ты буянишь. И чего тебе все неймется-то?

– Я еще не буянил. А вот ежели б кого из мальчишек моих побили, так просто это все бы не кончилось, – зашипел Елисей разъяренной коброй. – Вы б всех этих тварей уже хоронить несли. Кто базарную площадь охранять должен? Где патруль?

– Так в белый квартал отправили, – растерянно доложил унтер. – Народу-то не хватает. А наши торгаши и сами за себя постоять могут. Только пришлые, вон, иной раз бузу учиняют, а так спокойно тут.

– Так какого хрена вы вообще сюда прибежали? – рыкнул Елисей, успокаиваясь.

– Так баба какая-то прибежала, кричала, что тут гостей базарных до смерти побили.

– Понятно. Опять вранье, – презрительно фыркнул парень.

Внимательно слушавший их разговор казаки снова переглянулись и дружно покосились в ту сторону, куда ушла отброшенная парнем баба. Что они тут делают и чего ждут, Елисей не очень понимал, но вдаваться в такие подробности у него не было никакого желания.

– Заберите этих, – Елисей нагайкой указал на валявшихся в пыли побитых мужиков, – и сообщите доктору. Драку они затеяли.

– Ты это, Елисей. Уверен, что они зачинщики? – уточнил унтер на всякий случай.

– А когда было такое, чтобы мои парни кого-то без моей команды тронули? – жестко усмехнулся парень.

– То правда, – вдруг вступили в разговор старики. – Не бывало такого, чтоб выученики его к кому сами пристали или без приказа драку затеяли.

Унтер, пожав плечами, огляделся и, приметив в стороне старую арбу, велел одному из своих солдат:

– Вели вознице сюда подъехать. Не на себе ж этих волочь.

Солдат быстро выполнил команду, и солдаты с ворчанием и прибаутками принялись грузить жалобно стонущих мужиков в арбу. Оглядев свое встрепанное, но не побежденное воинство, Елисей одобрительно усмехнулся и, кивая на побитых, спросил:

– Небось, по двое на одного кидались?

– Еще чего, – презрительно сплюнул кровь с разбитой губы Мишка. – Им не много и надо было. Били, как ты учил. Чтоб сразу из боя вывести. Мы сюда не толпу веселить пришли.

Услышавшие эти слова казаки только одобрительно ухмыльнулись. Парень же, почесав в затылке, на всякий случай уточнил:

– Так. Рассказывайте подробно, как справились?

– Просто. Я по коленям бил, Андрей в голову, чтоб дух выбить. И остальные так же. Кто пониже ростом, ноги побивали. Кто повыше, в морду, так, чтоб сразу сознания лишить.

– Понятно, – одобрительно кивнул Елисей. – Похоже, наука моя даром не прошла. Молодцы. Ловко сообразили.

Мальчишки от этой похвалы дружно заулыбались, сверкая разбитыми физиономиями. Несмотря на всю их ловкость, досталось ребятам крепко.

* * *

Два дня прошли спокойно, а в ночь на третьи сутки в дверь дома бабки Радмилы кто-то застучал, и, похоже, кулаками. Сорвавшись с кровати с револьвером в руке, Елисей шикнул на высунувшихся было женщин и, откинув крючок, сделал шаг назад, беря входящего на прицел.

– Елисей! – послышалось из сеней. – Ты, что ль?

Света зажечь никто не успел, и потому в доме было темно.

– Назовись, болезный, – угрюмо отозвался парень.

– Николка я, из комендатуры вестовой, – растерянно представился пришедший.

– Миша, лампу затепли, – не оглядываясь, велел парень, услышав крадущиеся шаги мальчишки.

Свет керосиновой лампы осветил комнату, и Елисей первым делом всмотрелся в лицо щурившегося вестового.

– Случилось чего, Никола? – спросил парень, узнав молоденького солдатика из нового призыва.

– Так это, комендант тебя велел срочно звать. Беда у нас, Елисей, – зачастил солдат.

– Не тарахти, – поморщился парень. – По дробно расскажи. Что за беда? Где и что комендант велел передать?

– Так это, сбегли арестанты твои. Дежурная смена вся потравлена зельем каким-то, а еще там девицу нашли, что из городу привезли. Дохтур уж ее пользует. Кажись, ножом кто из басурман ткнул. А тебе комендант велел срочно быть, – заикаясь и торопясь выложить новости, протарахтел вестовой.

– Вот блин, Цицерон рязанский, – проворчал Елисей, вычленив из рассказа главное. Пленные сбежали. – Коменданту передай, сейчас