в СССР, а число имевшихся публикаций не могло существенно изменить такой картины. С идеологической точки зрения всё написанное Цвейгом для большевиков не представляло особого интереса. С коммерческой, пожалуй, только сборник рассказов «Амок» позволял надеяться, что его автор может оказаться успешным. Так что для советского издательства С. Цвейг был одним из многих: в плане издательства были Томас Манн, Генрих Манн, Макс Брод, Герман Гессе, Артур Шницлер, Якоб Вассерман, Густав Майринк, Рене Шикле. Поэтому «Время» и назначило Цвейгу весьма скромный гонорар в 30 рублей за авторский лист, который затем был повышен до 50 рублей, при этом издатель должен был выплачивать установленный гонорар в два этапа: по выходе книги и после её реализации, участие в прибылях от продажи тиража, предусмотренное в Германии, в СССР не предполагалось. В случае переиздания произведения его автор мог рассчитывать на получение 50 % от исходной ставки.

Оплата производилась в американских долларах, средний курс которого был примерно 1,94 руб. за 1 $. В Германии выплата автору за авторский лист составляла в среднем 80–120 марок при тираже книги от 1000 экземпляров. До 1929 года издательство по специальному разрешению валютной комиссии исправно переводило гонорар в Германию через ленинградский филиал немецкого государственного банка, а со второй половины 1929 года — на счёт писателя в венском отделении «Райфайзенбанка». Однако в результате экономии валюты выплаты авторских вознаграждений в долларах и их переводы за границу были прекращены. Теперь гонорары Цвейга в рублях оставались в СССР. Предложив писателю такие невысокие ставки (напомним, что у В. Маяковского были 200 рублей за авторский лист), издательство некоторым образом пыталось снизить риски, связанные с возможностью продажи авторских прав их обладателем другому предприятию. Тем не менее знаменитый писатель принял условия без каких-либо возражений.

Американский писатель Теодор Драйзер, как и его австрийский коллега, был отнесён ГИЗ к прогрессивным литераторам, что не могло не сказаться на тиражах его произведений, которые также традиционно издавались без выплат авторских гонораров. Во всяком случае Цвейг был таким, пока не написал в 1936 году Ромену Роллану: «…в Вашей России Зиновьев, Каменев, ветераны Революции, первые соратники Ленина расстреляны как бешеные собаки… Вечно та же техника, как у Гитлера, как у Робеспьера: идейные разногласия именуют „заговором“».

В СССР уже были изданы сборники рассказов Драйзера «Охота на мужчину», «Необыкновенная история и другие рассказы», «Суд Линча и другие рассказы» — из авторского сборника «Освобождение и другие рассказы», избранные очерки из авторской публицистической книги «Краски большого города» 1923 года, появившиеся в двух изданиях «Краски Нью-Йорка» и «Нью Йорк», вышли романы «Сестра Керри» и «Дженни Герхард».

Секретарь писателя Рут Э. Кеннел в книге «Теодор Драйзер и Советский Союз» (1969) рассказывала о его переговорах с ГИЗ, который регулярно выпускал произведения американца огромными тиражами. Теперь Госиздат настаивал на предоставлении ему эксклюзивных прав на все сочинения, уже имеющиеся и которые будут написаны в будущем, при этом издатели предлагали 750 рублей за каждую из уже вышедших книг.

В свою очередь Драйзер выдвинул довольно жёсткие условия для продолжения сотрудничества: он соглашался передать Госиздату эксклюзивные права на издание его книг в СССР и высылать свои книги в Москву спустя месяц после их выхода в США или Англии, а также отправлять для перевода все свои опубликованные произведения, при этом настаивал на авансе от 600 до 1000 долларов (это примерно 13 500 долларов США в сегодняшних ценах) за каждую книгу, на предоставлении отчёта об авторских гонорарах каждые полгода и долларовых выплатах в размере 10 % от общей суммы продаж через банк CNB в Нью-Йорке. На том и порешили…

Отдельная эпопея была связана с нобелевским лауреатом Бернардом Шоу. Ситуация с изданием его произведений в СССР была аналогичной. Когда в 1931 году знаменитый писатель предпринял кругосветное путешествие, то специально спланировал несколько дней для посещения Москвы. Шоу начал его с показательного посещения мавзолея В. И. Ленина, затем встречался с рабочими коллективами, ездил в Болшево, где располагалась колония для беспризорников ОГПУ Выступая перед вчерашними беспризорниками, Бернард Шоу говорил: «Когда я был мальчишкой, я тоже воровал. Но я воровал так хитро, что меня никто не поймал. Вор — не тот, кто ворует, а тот, кого на этом поймали. Все вы, должно быть, плохие воришки. За границей тысячи преступников разгуливают на свободе, совершая мелкие и тяжкие преступления.

Они ещё не пойманы только потому, что они это делают по-хитрому. Однако придёт время, и их тоже поймают!»

Потом писатель захотел увидеть советский суд и, побывав на одном из его заседаний, пришёл к выводу, что судебный процесс нацелен не на наказание подсудимых, а на их перевоспитание: «Вы называете это Народным Судом, но его нужно назвать Народной школой».

В последний вечер перед отъездом Бернард Шоу был приглашён в Кремль на встречу с И. В. Сталиным. Иосиф Виссарионович уделил нобелевскому лауреату два с половиной часа вместо обычных 20 минут, при этом собеседники остались очень довольны состоявшимся разговором.

Уже позднее великий драматург рассказал английским журналистам о своём общении с Секретарём ЦК ВКП(б): «Я ожидал увидеть русского рабочего, а увидел грузинского джентльмена. Он не только сам был прост, но и сумел сделать так, чтобы и нам было с ним просто. У него хорошее чувство юмора. Он вовсе не злой, но и не легковерный».

Внимание вождя и дружба с А. В. Луначарским определённым образом отразились на условиях издания книг Б. Шоу.

В конце августа 1949 года в Лондон была отправлена телеграмма на имя советского посла Зарубина: «Поручите вашему работнику Гершеневу, с которым беседовал Бернард Шоу, встретиться с Шоу и передать ему, что советские издательства опубликовали в СССР многие его произведения: однотомник избранных работ, в который входят „Дом вдовца“, „Горько, но правда“, „Майор Барбара“, „Дом, где разбиваются сердца“, „Другой остров Джона Булля“ и другие произведения. Изданы также пьесы Б. Шоу „Цезарь и Клеопатра“, „Профессия миссис Уоррен“, „Пигмалион“ и другие. В театрах Москвы и других городов осуществлены следующие постановки пьес Бернарда Шоу: „Пигмалион“, „Ученик дьявола“, „Профессия миссис Уоррен“ и другие.

По подсчетам наших организаций, за опубликование этих произведений на русском языке и за постановки его пьес автору может быть выплачен гонорар в сумме 10 тыс. фунтов стерлингов. Поручите передать Бернарду Шоу, что, хотя между советскими издательствами и автором не имеется договора о выплате гонорара, наши издательства предлагают уплатить ему указанную сумму. Если со стороны Шоу не имеется возражений, он может сообщить адрес и номер текущего счёта, на который будет переведён гонорар».

Архивные документы подтверждали личное внимание И. В. Сталина к гонорарам ирландца.

В частности, этому было