– Как странно, – сказал Тимми. – Хотя папа порой любит поразвлечься игрой в бойскаута. По мнению Чоуна, в глубине души он так и остался мальчишкой. Но расскажи мне, что там вообще интересного, в этих руинах?

– В селлариуме? Мы с Белиндой всегда полагали, что его превратили в своего рода секретную лабораторию. Они там испытывают новые взрывчатые вещества, формулы которых украли у других компаний или добыли, подкупив их сотрудников. Что-то типа того.

– Не устаю поражаться, как легко ты относишься к своей причастности к скандальному и потенциально опасному бизнесу.

– Я как раз стараюсь держаться от него подальше и занимаюсь только своими делами. А вот ты сейчас хочешь сунуть нос в этот скандальный бизнес.

– Что правда, то правда. И давай пойдем дальше. – Тимми взял Патришию за руку и двинулся вперед. Отшельник оставил свою молитву и принялся бить себя обломком камня и стучать лбом в землю. Тимми в недоумении замер.

– Ты не думаешь, Патришия, что это один из так называемых способов умерщвления плоти? В слишком буквальном смысле. Было бы ужасно, если бы он раскроил себе череп у нас на глазах.

– Абсолютно убеждена, что ничего такого не произойдет. Он для Джаспера что-то вроде шута. Так что не переживай за него.

Они тронулись дальше. Когда до отшельника оставалось ярдов пятнадцать, он внезапно прекратил самоистязания и повернулся к ним и выкрикнул:

– Валите отсюда!

Они остановились.

– Не поняли? Проваливайте! Козлы вонючие! Если не хотите получить по башке. – И шагнул в их сторону, угрожающе сжимая в руке камень.

– Какой жуткий тип, – сказал Тимми.

Патришии показалось, что настроен он не менее воинственно, чем полубезумный отшельник. Назревала ситуация, когда мир и покой аббатства Шун снова могли быть нарушены самым шокирующим образом.

Но в критический момент наступила неожиданная развязка. Из селлариума поднялся на поверхность лично Джаспер Шун.

– Мои дорогие юные друзья, – сказал он, подходя и беря их за руки, – сегодня вечером воздух сыроват, и его нельзя назвать полезным для здоровья.

Он отвел их назад к дому. Уже на террасе они задержались и теперь уже со значительной дистанции снова с интересом посмотрели в сторону руин: сгустившийся сумрак добавил атмосфере подлинности.

– Не могу выразить словами, – произнес Шун, – что значит для меня прошлое. – Он ненадолго задумался. – Знаете, ничто не обрадовало бы меня больше, чем превращение настоящего в прошлое быстрее, чем это происходит на самом деле.

Эплби, бродивший по аббатству в поисках примечательных произведений живописи (ему сказали, что где-то можно увидеть подлинник Иоганна Цоффани), остановился, услышав громкий мелодичный голос Питера Хольма.

– На вашем месте я не стал бы этого делать, – говорил Хольм. – Ей-богу, лучше не надо. Такие вещи считаются нормой в художественной литературе и нравятся зрителям театральных мелодрам. Но в реальной жизни это никуда не годится. Гораздо больше неприятностей, чем удовлетворения. В этом я разбираюсь. Или, по крайней мере, дождитесь возвращения в Раст-Холл. Порка лошадиным кнутом – это все-таки сугубо внутрисемейный вопрос.

В ответ послышалось невнятное бормотание. Эплби зашел в «Трибуну» и обнаружил, что увещевания Хольма обращены к сэру Руперту Элиоту. А Руперт щелкает хлыстом для лошадей с самым зверским лицом.

– Эплби, – обратился к нему Хольм, удобно вытянувшийся на одном из диванов, – прошу вас, поддержите меня и образумьте сэра Руперта. Он получил еще одну «черную метку» – а я так хотел когда-то участвовать в постановке «Острова сокровищ»! – и жаждет теперь нещадно выпороть своего кузена. Я же делаю все от меня зависящее, – Хольм сменил позу на более изящную, – чтобы предотвратить экзекуцию. Хотя бы потому, что нервы у нас и без того уже на пределе. И лично мне меньше всего нужны сейчас вопли Арчи Элиота. В другое время, при иных обстоятельствах, – пожалуйста. Но после осмотра этой тоскливой коллекции и перед ужином – ни в коем случае. Умоляю, вмешайтесь!

– «Черная метка»? – Эплби повернулся к Руперту. – Еще одно предупреждение?

– Очередная несусветная дурость. – Рукояткой хлыста Руперт указал на скомканный обрывок газеты, лежавший на столе. – Им бросили в меня, когда я шел по коридору. Теперь эта маленькая жирная свинья должна спрятаться подальше. Согласен, что лучше всего было бы выпороть его в общественной уборной. Но аббатство Шун представляется мне вполне полноценной заменой.

Хольм разгладил метательный снаряд. Им оказалась часть газетной полосы из воскресного издания – квадрат размером примерно в шесть дюймов.

– После взрыва настоящей, хотя и маленькой, бомбы мне такой поступок решительно кажется самой невинной шалостью, – сказал он. – Даже если предположить, что это действительно работа сэра Арчибальда, неужели вы считаете необходимым прибегнуть к столь суровому наказанию? Не лучше ли подложить ему за ужином канцелярскую кнопку на сиденье стула? Или скормить соблазнительное на вид пирожное с начинкой из чернил?

Руперт хмыкнул.

– Покажите газету Эплби, – сказал он. – Пусть он окинет ее своим проницательным взором.

Эплби не отреагировал на откровенную иронию и осмотрел обрывок газетного листа. Это оказалась часть раздела рекламных объявлений.

– Скидки в магазинах на Риджент-стрит, – прочитал он. – Здесь не видно ничего оскорбительного или угрожающего. Расписание отплытия пароходов в Новую Зеландию. Тоже едва ли имеет какое-то значение… Хотя постойте. Кажется, понял. – Он вернул обрывок Хольму. – Шутнику требовалась всего-навсего цифра. «Бегония» отплывает девятого декабря. И рядом с девяткой легкими штрихами нарисован паучок. Очень сдержанно, я бы сказал. – Он бодро улыбнулся, глядя на Руперта. – Как я и говорил прежде: «Убийство в девять». Или «Когда часы бьют» с особым ударением на последнем слове. – Он посмотрел на часы. – Вы написали завещание, сэр Руперт? Поскольку жить вам осталось менее трех часов.

Хольм уставился на Эплби в откровенном изумлении. Возмущение же Руперта оказалось столь велико, что он не сразу обрел дар речи.

– Будь от вас хоть какая-то польза, – наконец процедил он, – ваше присутствие стало бы терпимым на день или два. А вы только отпускаете глупые шутки. – Он снова ухмыльнулся. – Неужели вы думаете, что я действительно напуган?

– Мне кажется, страх постепенно подкрадывается к вам.

– Ха! Я же говорил, что сталкивался в жизни с самыми опасными людьми, но Арчи никак не принадлежит к их числу.

– Ваша уверенность, что вам угрожает именно сэр Арчибальд, представляется мне крайне странной. Ведь она абсолютно ни на чем не основана. Вам не приходило в голову, насколько это похоже на недавнюю убежденность вашего другого кузена Ричарда, будто он стал жертвой чуть ли не всемирного заговора? Но он-то так считал, поскольку был всерьез испуган. А теперь вы внушили себе, что вас преследует Арчи. – Эплби говорил резко и напористо. – Хотя гораздо более вероятная кандидатура – Шун.