— А мы как же? — Данимир глянул на меркабу. — Здесь останемся?

— Мы всего лишь кони, — показал свою кривоватую улыбку Фуркад, поднимаясь с корточек. — Кони старые в основном, но верные, крылатые, спутники идущих к Престолу Творца, какими являются все Прохоры. Наша задача была — довести их и защитить.

— Но они… друзья наши!

— А разве я это отрицаю? Но от нас уже ничего не зависит, и только в их воле вернуть Мирозданию утраченные законы праведной жизни, жизни по любви.

— Что же вы предлагаете?

— Забирайте их, меркабу и уходите, пока сюда не нагрянула полиция или кто посерьёзней. Нам остаётся только ждать возвращения ушедших.

— Ждать и догонять… — пробормотал Данияр. — Терпеть ненавижу!

— Я тоже, но ведь надо?

Саблины обменялись взглядами, понимая, что выбора у них нет.

На миру и смерть красна

Ощущения были сравнимы с теми, какие получает бегущий сквозь горящий терновник человек.

Впрочем, Прохору было не привыкать, он уже ознакомился с последствиями прорыва и лишь боялся, что пострадают его спутницы, плотно обхватившие «плечи» его мыслеволи. Но обошлось, и Устя, и Юстина имели схожие — далеко не робкие — характеры и на «шипы, колючки и языки пламени» во время числодрайва не обратили особого внимания. Они знали, на что идут.

Стену «льда и огня» в представлении Прохора тройная связка «душ» преодолела гигантским напряжением всех своих сил.

Загудело в голове (внутренняя самооценка цеплялась за известные стереотипы), обожгло кожу, ослепило — и Прохор с «грузом» вывалился в синий-синий свет по ту сторону стены, которую ДД-Фуркад называл фильтром божественной этики.

Прохор не сразу понял, почему он ничего не видит, кроме синего света. Догадалась Устя:

«Небо!»

Это и в самом деле было бездонное синее небо, в которое всматривался человек, в пси-сфере которого сделали остановку формонавты. И он был не один, в облаке его чувств-мыслей ощущалось присутствие ещё одного человека. И снова первой отреагировала Устя:

«Проша!»

На Прохора вылилось сразу два ушата удивления: один действительно опрокинул Прохор-2, другой…

«Приветствую, пробиватели стен, — заговорил густой, невероятно уверенный, полный достоинства и в то же время удивлённый голос. — Вот уж кого мы не ждали».

«Кто… вы?»

«Первый, — отозвался спутник носителя голоса. — Устя, ты? Или мне померещилось?»

«Любимый!»

«Очуметь! Не померещилось! Как ты здесь оказалась?!»

«Мы вместе, — сказал Прохор, освобождаясь от «дыма» и «обгоревшей» при числопереходе «кожи». — Я, Устя и Юстина. Они помогли мне, иначе я один к вам не пробился бы. Что у вас происходит? Почему ты не возвращаешься?»

«Как вам удалось?!»

«Потом».

«Посмотри назад».

Прохор хотел спросить: куда? — но вспомнил советы ДД и «оглянулся».

За ним, в тылу цифрофайла, которым он, по сути, в данный момент являлся, чернела угрюмая колючая стена с постепенно исчезающим белым шрамом: это размывался, стирался, рассасывался след канала, соединявшего мир Монады — через мыслеволи формонавтов — и второй числомир, где находилась меркаба.

«Надо уходить!» — рванулся к стене Прохор, но его мгновенно развернуло обратно, как машину с пассажирами. Потемнело в глазах.

Ахнули Устя и Юстина.

«Поздно, — донёсся едва слышный сочувственный голос «родича». — Выход в числомиры из мира Прави закрылся».

«Почему?!»

«Потому что во Вселенную вморожен закон самосохранения, — заговорил обладатель густого величавого баса (Прохор наконец осознал, что с ним говорит Прохор-первый, основатель всей родовой линии Прохоров Смирновых). — Владыки попытались нейтрализовать фильтр божественной этики — границу-мембрану числоперехода, и она заросла. Боюсь, вы останетесь здесь навсегда».

Если бы Прохор находился в своём теле, он бы сглотнул, испытав оглушающий прилив растерянности. Но он был вне себя и не один, с ним — и в нём — были любимые женщины, ради спасения которых он был готов на всё.

«Мы… прорвёмся!»

«Блажен, кто верует, — хмыкнул Прохор-второй. — Я тоже верил, что вернусь. Одного не понимаю — зачем ты взял с собой Устю? Да и Юстину».

«Я сама решаю, где мне быть!» — жёстко отрезала Юстина.

«Это я так решила! — в тон ей добавила Устя. — И всё равно я уверена, что мы справимся — вместе!»

Юстина промолчала, но Прохор хорошо знал её мнение.

«Неужели нет никакого выхода?»

«Посмотри».

Взор Прохора-первого упал на ажурную сияющую золотом колонну-обелиск, прочертившую небеса от пелены облаков до зенита. По колонне вились снизу вверх серые струйки тумана или пыли, кое-где размывая чёткие фрактально-гармоничные очертания.

Прохор-первый стоял в необычном летательном аппарате, напоминающем лодку.

Влево и вправо уходили ряды таких же лодок, в которых стояли мужчины и женщины в длинных белых одеждах с красным орнаментом, молодые, и старые, и совсем юные, смотрели на колонну.

«Что… это?»

«Ось Прави, — ответил Прохор-второй. — Мерило всеобщего Закона, божественная скрижаль, если хочешь, Матрица Мироздания, созданная Творцом».

Прохор-одиннадцатый пережил потрясение, помноженное на чувства женщин, сравнимое разве что с воскрешением. Слов не было, он просто смотрел на изумительной красоты и гармонии конструкцию и молчал, стараясь запомнить её до мельчайшей детали. Молчали и потрясённые не менее Устя и Юстина.

«Она… живая?» — робко спросила Устя спустя какое-то время.

«Живая, — ответил с усмешкой Про-форм-с-мир-новый, как на самом деле звали здесь Прохора-первого, — ты хорошо это подметила».

«Но сюда стреляли… эти… диверсанты Владык».

«Вы видите фрагменты их просочившейся вирусной программы — те серые струи пыли. Мы не позволили ей убить Ось, но понадобится время, чтобы полностью нейтрализовать негативные последствия проникновения. Именно из-за них и сработал антивирусный файл матрицы».

«Поясните!» — после паузы попросил Прохор-11.

«Мы не сможем вырваться отсюда в наши числомиры, — мрачно сказал Прохор-2, — потому что матрица всё-таки повреждена, и в Числовселенную может проникнуть искривленная программа её развития, повреждённые законы. Особенно это касается законов социума».

«Почему?»

«Основными формами разума Числовселенной, — ответил вместо второго Прохор-первый, — являются коллективные интеллект-системы, достигающие больших высот».

«Муравьи, что ли?»

«Их носителями могут быть любые существа, в том числе и люди. Кстати, то, что вы видите как башню или колонну — Ось Прави, есть выражение коллективного бессознательного, если хотите, всей Вселенной, символ семени жизни, и в то же время — это матрица».