Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Я велел привести Йилдирима Баязида и нескольких представителей местной знати. Их привели, я велел им сесть, затем задал вопрос: «Что это за огонь, не гаснущий на воде, которым подожгли мои корабли?» Йилдирим Баязид сказал: «О Великий эмир, имеется рецепт приготовления того огня, разработанный тысячу двести лет назад и он хранится у правителя Византии. Каждый правитель, умирая, передает его своему наследнику со словами: «Отныне твой трон зиждется на двух столпах: один — это огонь, что не гаснет даже попав на поверхность воды, а второй — цепи, перегораживающие вход в залив. В тот день, когда ты утратишь рецепт изготовления негасимого огня или его усвоят другие, считай, что ты лишился половины своего трона, а в день, когда вход в залив лишится своих цепей, считай потерянной и вторую половину трона».
Я сказал: «Следовательно, именно этот таинственный огонь помешал Муъавие захватить Византию?» Йилдирим Баязид ответил: «Не знаю, что делал Муъавия, но знаю, что всякий, кто намеревался в течении последних тысячи двести лет захватить Византию, терпел неудачу именно потому, что тот огонь и цепи у входа в залив становились неодолимыми препятствиями к цели».
Я спросил: «Каким образом удалось сохранить тайну того огня за все эти тысячу двести лет, да так, что и поныне никто другой не в состоянии изготовить такой огонь?» Один из представителей знати, присутствовавший на том собрании, сказал: «До вступления на престол, правителю не известна формула того огня, однако с детства его учат языку и письменности, на которых изложена та формула». Я спросил с удивлением: «Следует ли из этого, что формула того огня записана на неком специальном языке, некими специальными письменами?» Тот человек ответил: «Да, о эмир. Каждого из царей обучают им с самого детства без того, чтобы знакомить их с содержанием рецепта негасимого огня. Вступив на престол после смерти предшественника, новый правитель становится обладателем той формулы-рецепта, и всякий раз, при угрозе чужеземного нашествия только он является единственным человеком, который может прочитать содержание рецепта и создать тот негасимый огонь».
Я сказал: «При всем том, что правитель единственный человек, могущий создать огонь, тем не менее он нуждается в содействии других, которые должны заготовить материалы, являющиеся необходимыми компонентами и которым становится известной тайна изготовления негасимого огня». Йилдирим Баязид сказал: «Материалы, необходимые для того огня, изготавливает сам царь, после того, как состав готов, он передает его другим людям, которые и воспламеняют его».
В тот день, до захода солнца, я еще раз взобрался на вершину холма, возвышавшегося на берегу моря, чтобы посмотреть на вечернюю Византию. В тот миг, поскольку солнце светило прямо в мои глаза, я не мог разглядеть город получше, однако хорошо разглядел северную и южную части города.
Обозревая город, я не переставал думать о негасимом огне. Вдруг я вспомнил, что в одной из подвластных мне земель так же имеется негасимый водою огонь, эта земля — Бадкубэ (т. е. сегодняшний Баку). Именно там бьют из земли огни, которые невозможно загасить водой. Температура того огня настолько высока, что местные жители не могут подойти к нему близко, если кто подойдет слишком близко — сгорит. Вокруг каждого большого огня, расположено множество маленьких, вырывающихся из отверстий в земле и местное население не может погасить их с помощью воды. Однако, если насыпать земли, огонь мгновенно гаснет и в течении нескольких дней не возобновляется, разве, что от большого огня под землей не протянется в то место ответвление.
Огни Бадкубэ горят с того дня, с которого потомки Адама помнят себя, самый большой из них все еще не погас и говорят, что люди, глядя на те огни, уразумели идею использования огня, до того дня они не знали, как использовать огонь для приготовления пищи. Поскольку бадкубинский огонь можно было погасить песком, а не водой, в то предзакатный час, оглядывая вечернюю Византию, я думал о том, нельзя ли здешний таинственный и негасимый огонь тушить тем же способом, что и бадкубинский — с помощью песка, а не воды.
Даже после заката я продолжал оставаться на холме, наблюдая, как зажигаются фонари в Византии, и поскольку наступило время намаза, я спустился вниз, совершил молитву, после чего поел немного. Ко мне подходили военачальники со своими вопросами, получив необходимые указания, они удалялись. Я приготовился ко сну. В тот момент я подумал, если нам удастся сооружить на своих суднах некое приспособление, с которого можно было бы сыпать песок за борт, мы сумеем погасить негасимый огонь византийского правителя.
Эта мысль настолько взбудоражила меня, что в ту ночь я не мог уснуть. Я вызвал Токата и велел ему взять пять кораблей, вновь поплыть на разведку в сторону Византии и показать явно своё намерение вторгнуться в бухту Золотого Рога, я же тем временем намеревался следить за происходящим с вершины холма, возвышавшегося на берегу моря. Те пять судов, что отправятся на разведку, должны иметь на борту побольше песка.
Токат, словно ослышавшись, переспросил: «О эмир, ты на самом деле сказал, что мои суда должны быть загружены песком?» Я сказал: «Именно так, прежде чем отплыть, загрузи свои суда песком, насколько это возможно. Вероятнее всего, приблизившись к бухте Золотого Рога, ты вновь будешь иметь дело с попыткой противника применить негасимый огонь. Ты же, вместо того, чтобы отступить, приблизься к нему и вели экипажам кораблей забрасывать его песком. Я почти уверен, что таким способом удастся загасить огонь, тебе же следует в течении короткого времени набросать как можно больше песка на тот огонь, чтобы загасить его». Токат заверил меня, что сделает именно так, как я сказал.
На следующее утро, сделав все необходимые дела, я вновь отправился к холму, с вершины которого мог обозревать город и море и, поскольку солнце находилось за моей спиной, вся панорама ясно предстала предо мною. Пять кораблей Токата, проплыв
