Я не видел, как она подходила, и не мог понять, как она здесь появилась. Но тем не менее она оказалась здесь, и ее одежда была покрыта яркой краской или чем-то вроде этого, поэтому светилась каким-то слабым фосфоресцирующим светом, что в лунном свете делало ее заметной на поле битвы. Она не произнесла ни слова, лишь взмахнула веточкой в направлении толпы, бросившейся на нас: враги стали падать навзничь или убегать в обратном направлении.

Теперь с обеих сторон неслись крики: «Та, чье слово закон!», «Та, чье слово закон!», а люди Резу кричали: «Лулала! Лулала! Лулала среди нас с колдовством луны!»

Айша двинулась вперед, и, повинуясь какому-то странному импульсу, поскольку приказа не было, мы все двинулись за ней. Наши бойцы, которые минуту назад уже были готовы бежать в страшной панике, вдруг обрели невероятное мужество и пошли вперед.

Резуиты и, я думаю, сам Резу тоже, поскольку я больше не видел его, начали пятиться к краю плато в направлении долины. И вот наконец они бросились бежать, перепрыгивая через мертвых и умирающих. Мы побежали за ними, видя впереди себя развевающиеся одежды Айши, которая двигалась так быстро, что все время была впереди на несколько шагов.

Появилось еще одно любопытное обстоятельство в этом деле. Испуганные воины Резу вскоре оказались не способны замедлить шаг. Они останавливались, чтобы посмотреть назад, как будто они были женами Лота[104]. Многих из них постигла та же судьба, потому что они останавливались и замирали, оставаясь в таком положении, как кролики, зачарованные удавом, пока наши люди не подходили и не убивали их.

Эта бойня продолжалась практически до самого дальнего склона горы, на котором, я предполагаю, оказалось большинство резуитов. Наши амахаггеры показали себя смелыми воинами. Как только они поняли, что враги не могут более противостоять им, мужество снова вернулось к ним.

В конце концов мы оказались на равнине, разгромленные остатки армии Резу все еще бежали перед нами, как стадо антилоп, преследуемое дикими собаками. Здесь мы остановились, чтобы перестроить свои ряды. Мне показалось, хотя Айша и не произнесла ни слова, что до меня каким-то образом донесся ее приказ сделать это. Рекогносцировка заняла около двадцати минут, и потом наш отряд, насчитывавший после битвы около двух с половиной тысяч человек, поскольку остальные полегли в боях, продолжил путь.

Наконец-то миновали сумерки, которые скрывали восходящее солнце, и я увидел, что битва еще не окончена, поскольку впереди нас собралась сила, примерно равная нашей. Айша махнула рукой в том направлении, и мы двинулись вперед, чтобы атаковать противника. Там стояли резуиты, поджидая нас, потому что наступал день и, кажется, они преодолели свой страх.

Битва была жестокая, стороны сражались в сумеречном неярком свете, который едва позволял нам отличить друга от врага. В самом деле я не был убежден в нашей победе, поскольку Айши больше не было видно, чтобы внушить нашим бойцам уверенность. Мужество воинов Резу возрастало, у лулалитов оно, наоборот, падало с окончанием ночи.

К счастью, однако, в тот момент, когда победа была уже под сомнением, я услышал крик слева. Обернувшись, я увидел Гороко, колдуна, с другими зулусами, которых было около двухсот пятидесяти человек. Они подошли к флангу, где стояли воины Резу, что и решило исход битвы. Враг растерялся, стал отступать, и как раз в этот момент появились первые лучи восходящего солнца. Я посмотрел вокруг в поисках Айши, но ее нигде не было видно, поэтому в первый миг я даже испугался, что она может быть убита в этой заварухе.

Затем я посмотрел на небо и подумал, что именно сейчас настало время действовать. Крикнув амахаггерам, что надо идти в атаку, сопровождаемый Умслопогасом и Гороко, который присоединился к нам, а также Хансом, я двинулся вперед, подавая им пример, который, к их чести, они повторили.

– На этом холме должен быть Рыжебородый! – закричал Ханс, когда мы подошли к подножию.

Я поднялся наверх и сквозь туман, который скрывал утреннюю зарю, увидел группу людей.

– Капитан на холме! Они убивают его! – закричал Ханс.

Это было именно так. Несколько жрецов, одетых в белое, с ножами в руках, окружили фигуру, распростертую на земле. Около них стоял огромный мужчина, который, видимо, и был Резу. Он смотрел на восток, ожидая восхода солнца, перед тем как отдать какой-то приказ. В этот самый момент, как только над горизонтом показался маленький лучик, он повернулся и отдал приказ о наступлении.

Слишком поздно! Мы были уже рядом. Умслопогас расправился с одним из жрецов своим топором, а мы с остальными, в то время как Ханс парой ударов своего длинного ножа разрезал веревки, которыми был связан Робертсон.

Бедный капитан! Я видел в первых лучах солнца, что он лишился рассудка. Робертсон поднялся с земли, выкрикнув на шотландском наречии что-то про «дьявола». Размахивая огромным копьем, которое выпало из рук какого-то жреца, он внезапно бросился на великана, отдавшего приказ, и вонзил копье ему в грудь. Я увидел, как копье отскочило, – вероятно, на мужчине было надето что-то вроде доспехов.

В следующий момент топор, который он держал, поднялся вверх и опустился с ужасным треском на Робертсона. Мы увидели, что капитан был практически разрублен на две части. Смерть моего бедного приятеля потрясла меня. В моих руках было двуствольное ружье, заряженное заточенными пулями. Я прицелился в гиганта и выстрелил сначала одной пулей, потом второй, почувствовав, что они обе достигли цели.

Однако он не упал. Резу немного постоял, затем повернулся и зашагал к хижине, которая, по рассказам Ханса, находилась в пятидесяти ярдах отсюда.

– Оставь его мне! – крикнул Умслопогас. – Стальные пули не могут победить его! – И, нагнувшись, как бык, огромный зулус с криком помчался за ним.

Я думаю, что Резу собирался войти в хижину, но Умслопогас, бегущий по его следам, двигался быстрее и вскоре достиг другой стороны небольшого холма, где остатки нашей армии пытались перестроиться. Гигант остановился перед ними и встал, загнанный в угол.

Умслопогас также остановился, ожидая нашего прихода. Мы прибыли спустя тридцать секунд и обнаружили его изготовившимся к бою, маленький щит был при нем, а огромный топор поднят для удара. В лучах восходящего солнца сверкало лезвие этого страшного оружия.

В десяти шагах от него стоял великан с топором, который был очень похож на те, которыми лесорубы валят деревья. Было видно, что это злой человек, и в первый момент я сравнил его с Голиафом, которого победил Давид. Он был огромный и волосатый, с глубоко посаженными злыми глазками и крупным крючковатым носом. Его лицо было старым, ноги и руки были как у Геркулеса, а движения полны мощи. Мотнув головой, он взмахнул своими длинными волосами. Он был больше похож на дьявола, чем на человека. Его вид в самом деле напугал меня.