Наиболее часто в XIX веке упоминались случаи каннибализма среди тонкавов. Очевидцами их людоедства становились даже белые люди. Ной Смитвик: «Убив и скальпировав его (команча. – Авт.), они (тонкавы. – Авт.) отказались продолжать преследование, заявив, что им необходимо вернуться домой и отпраздновать событие пиром и Пляской Скальпов. Ободрав мясо с трупа команча, они взяли у Пасса Веббера большой котел, побросали в него мясо команча и много маиса и картофеля – самое отвратительное месиво, которое видели мои глаза. Когда мясо было готово и остужено достаточно, чтобы его можно было вытаскивать руками, все племя собралось вокруг, запуская в котел руки и поедая его содержимое с такой жадностью, словно были не людьми, а свиньями. Нажравшись на этом восхитительном пиршестве, они разлеглись и проспали до вечера, после чего завершили веселье Пляской Скальпов». Техасский рейнджер Роберт Холл участвовал в разгроме команчей на Плам-Крик в 1840 году. Он писал: «Спустя некоторое время (после боя. —Авт.) они (тонкавы[41]. —Авт.) стали петь и плясать, и я ощутил запах горелой плоти. Приподнявшись, я осмотрелся и увидел, что наши союзники жарят труп команчского воина. Они отрезали от него куски и жарили их на палочках. Любопытно, что поедание плоти действовало на них, как спиртное. Они стали вести себя, словно пьяные… плясали, бессвязно кричали, выли, пели и приглашали меня подойти отведать ломтик команча. Они говорили, что это сделает меня храбрее. Я был очень голоден, но не настолько, чтобы стать каннибалом. Тонкавы праздновали победу самым диким образом до рассвета». Широко известный на Равнинах разведчик из племени делаваров Черный Бобр тоже был свидетелем каннибализма тонкавов. По его словам, они вырезали сердце врага, порезали на мелкие куски и сварили в котле вместе с маисом, после чего съели содержимое котла, причем каждый воин проглотил по куску сердца. Любопытно замечание Черного Бобра, отметившего, что пиршество это было ритуальным, а не простым набиванием желудка.

Пристрастие тонкавов вызывало такую ненависть окружающих племен, что несколько раз племя едва не было уничтожено полностью. В 1862 году тонкавы убили и съели мальчика кэддо, охотившегося на оленей. Это переполнило чашу терпения соседних племен, и ночью 23 октября огромный отряд, состоявший из воинов шауни, делаваров, кэддо и других племен, атаковал агентство тонкавов вблизи Анадарко в Оклахоме. Лагерь тонкавов находился неподалеку, и, услышав шум и увидав полыхающие здания агентства, они бежали прочь. На рассвете мстители обнаружили их следы и нагнали каннибалов, укрывшихся в небольшой роще. Воины тонкавов были вооружены лишь луками и стрелами, в то время как их противники имели хорошие ружья и достаточно боеприпасов. Началась резня. Из трехсот тонкавов пробиться через окружение и бежать удалось только полутора сотням. Среди убитых оказался и широко известный вождь Пласидо. Но даже эта резня, в которой племя было практически уничтожено, не отбила у них страсти к человеческому мясу. В 1874 году команчи жаловались, что скауты тонкавы были обнаружены поедающими труп команча, а несколько лет спустя один из тонкавов сказал Гатшету, что «человечина на вкус похожа на медвежатину».

К сожалению, в истории и этнологии часто приходится сталкиваться с несостоятельными утверждениями некоторых исследователей, которые благодаря последующим работам доверчивых авторов из гипотезы превращаются в аксиому. Относительно каннибализма среди индейцев Равнин хорошим примером такого подхода может послужить Дэн Л. Флорес – бакалавр и магистр гуманитарных наук Северо-Западного университета Луизианы и доктор философии Техасского университета А & М, издавший в 1985 году книгу «Дневник индейского торговца: Энтони Гласе и техасская торговая граница, 1790–1810 годы». В комментариях к дневнику Флорес пишет: «Прежде предполагалось, что вичиты не практиковали каннибализм после приблизительно 1773 года… Гласе тем не менее сделал три ясных упоминания о каннибализме (среди вичитов. —Авт.)… Несомненно, он практиковался ими еще в 1808 году». Удивительная фантазия Флореса, благодаря которой он взял на себя смелость обвинить вичитов в ритуальном поедании мяса врагов в начале XIX века, вытекала из следующих записей Гласса.

1. «Когда воин убивает врага, он привозит домой кусок его плоти, и тот, кому он отдаст его, становится связан с ним на всю жизнь». Однако обычай привозить домой не только скальпы, но и части тела противников и использовать их во время победных плясок, передавая друзьям или родственникам, тем самым удостаивая их большой чести, был присущ всем племенам Равнин и к каннибализму не имел абсолютно никакого отношения.

2. Гласе оставил описание обычая вичитов забивать пленников до смерти, после чего «они срезают мясо (жертв. – Авт.) с костей и подвешивают куски в двух разных концах деревни». Жестокость вичитов была хорошо известна на границе, но и в этом случае Энтони Гласе ничего не говорит о каннибализме. Оскорбление останков врагов, их избиение, уродование и даже обращение к ним с насмешками было широко распространено среди большинства индейцев Равнин и, опять же, не имеет отношения к каннибализму. Гласе аккуратно записывал в дневнике все, что происходило с ним во время путешествия, и, стань он свидетелем людоедства, не преминул бы упомянуть об этом.

3. «Убитый осейдж был искромсан на куски, которые раздали по разным деревням, и все мужчины, женщины и дети плясали три дня». Это третье «ясное» для Дэна Флореса утверждение, дающее ему возможность обвинять вичитов в каннибализме. Но, как уже указывалось выше, уродование трупов врагов и победные пляски со скальпами, отрезанными кистями рук, стопами, руками и ногами были обычным явлением на Равнинах. Данное описание Энтони Гласса подтверждает лишь наличие подобного обычая и у вичитов, не более того. Для индейца отрезанная вражеская конечность была вещью обыденной. Кроу Много Подвигов вспоминал, как однажды зимой, после боя с сиу, отряд его соплеменников въехал в форт Низ. Их лидер Магическая Ворона был плотно обернут в бизонью накидку и только немного высунул руку для приветствия. «Радостный Желтые Глаза (торговец Маккормак) схватил ее и начал трясти. Когда Магическая Ворона повернулся, чтобы пожать руку майору Пизу, я увидел, как Желтые Глаза отпрыгнул назад и выронил на тонкий снег некую вещь, которая при ударе звучала подобно камню… Замерзшая рука сиу! Магическая Ворона отрезал ее у убитого им вблизи Черных Холмов врага и вез в течение многих дней, чтобы подшутить над своим другом. Но его друг не смеялся». Декост Смит также описал подобный случай, когда кроу убили двух сиу, а вечером отправились к торговому посту, где несколько белых людей кинулись поздравлять их и жать им руки, хватая высунутую из-под одеяла безжизненную руку мертвого сиу.

Как видно из примеров Флореса, ни в одном из них нет «ясного упоминания» о людоедстве вичитов. Более того, дневник Энтони Гласса не содержит ни единого намека на каннибализм ни среди вичитов, ни среди других племен. Примером бездумного цитирования может послужить Фостер Тодд Смитт, который в своей книге «Вичиты: торговцы Техаса и Южных равнин 1540—1845годов», изданной в 2000 году, слепо следуя за Флоресом, приводит указанную во втором пункте цитату из дневника Гласса как «последнее упоминание очевидцев» о людоедстве вичитов. Таким образом, работа Флореса служит доказательством необходимости осторожного отношения к заявлениям современников и последующих исследователей относительно каннибализма, как, впрочем, и многих других аспектов жизни равнинных индейцев.