Таким образом, качественное отличие человека от животного — созданная им самим вторая реальность, то есть сознание и порождённая им культура, выражающая Матрицу тех или иных представлений. Целостность животного превращается в раздвоенность человека, осознавшего выделенность из природы и попытавшегося заглянуть в будущее. Всякое достижение имеет оборотную сторону. Человек только стал человеком и сразу же бросился отыгрывать обратно — через отрицание нового, через невроз железной ритуализации, призванной заменить уходящие программы инстинктов. Психологический регресс в дородовое состояние — до сих пор извечная опасность человечества как системы и каждого конкретного человека. На бытовом уровне это закреплено в поговорках типа: «Мама, роди меня обратно». Недаром Эвда Наль заострила внимание на том, что «никогда возвращение не достигает цели». Недаром выход на новую ступень понимания мира во всех культурах назывался вторым рождением — социальным и духовным.

В среде исследователей Ефремова родилась шутка. Под стилизованным изображением первобытного человека надпись: «Мы сознательно задерживаем развитие второй сигнальной системы». Это парафраз слов Эвды Наль о сознательной задержке развития третьей сигнальной системы в ЭВК. Но это лишь отчасти шутка. Через всю историю проходит отчаянное неприятие новых идей и фактов, не укладывающихся в привычные представления. И сегодня можно наблюдать точно такой же невроз неприятия внутрипсихических перемен со всеми особенностями того, первобытного этапа — например, по отношению ко всяким необычным способностям человека. Путём многословия и забалтывания очевидных фактов воспроизводится первобытный ритуал заклинания злого духа в месте разрыва собственного пси-космоса, в рамках которого человеку уютно. Вся история — в нас самих, поэтому история — вершина науки у Ефремова.

Важнейшая эволюционная часть человеческой психики — способность к саморефлексии. Фактически это отличает человека от животного. Саморефлексия — это очень непросто. Проще всего, разумеется, это делать в общении с другим человеком. Другой человек в этом плане является антропологическим зеркалом. Чем более этот человек продвинулся в своём внутреннем развитии, чем более в нём проявлено то, что Иван Антонович называл оптимальным сочетанием знаний и чувств, то есть мудростью, тем более наше отражение адекватно. Но оно ещё и непостоянно. Недаром Ефремов подчёркивает, что самое сложное в природе — человек. Сложнее всех головоломных задач творцов науки и искусства. Это действительно так, поскольку человек нов каждое мгновение. Что-то меняется, а мы порой лишь задним числом видим пороги, которые проходим, и в состоянии отрефлексировать вехи своего пути лишь спустя какое-то время. Конечно, это свидетельство слабости нашего общего эволюционного уровня. Нам неимоверно тяжело налаживать диалог даже с самыми близкими людьми, даже сами от себя мы чаще всего прячемся за системой внутренних зеркал и проекций. Сквозь сны доносятся до нас голоса из глубин нашего же естества, и мы склонны презрительно отбрасывать их как «мистику». Что говорит Гирин в своей знаменитой лекции? — Сознательная жизнь человека ничтожно мала по сравнению с бессознательной; так тонка земная кора рядом с магматическими глубинами Земли. Как им взаимодействовать?

Бессознательное всё время пытается разговаривать с нашим сознательным «Я». Оно нас не оставит, всегда будет предупреждать, поскольку схватывает целостно ситуацию вокруг. Если мы не слышим, не готовы находиться в состоянии диалога с самим собой, то оказываемся в ситуации расщеплённости, дуальности. Оказываемся в ситуации, когда нечто в нас самих, занимающее огромный объём, становится нам враждебно. Но при этом мы от него остаёмся зависимы. Наша зависимость от этого колоссального объёма никуда не девается. Необходимо налаживать взаимодействие, искать точку диалога.

Как Ефремов определяет здоровую личность? В «Лезвии бритвы» он пишет, что нормальный, здоровый человек — это человек с очень тонкой психической регулировкой, постоянно балансирующей на грани сознания и подсознания. В «Часе Быка» оказывается, что человеческая психика устроена аналогично всему мирозданию, и это принципиально для понимания философии Ефремова. Во-первых, это диалектика микро- и макрокосма; во-вторых — число объяснений всякого явления безгранично, пишет Ефремов, ссылаясь на Пуанкаре, поэтому надо уметь выбирать объяснения, перспективные для полноты человеческого счастья. Иван Антонович очень хорошо понимал взаимозависимость выводов науки и качеств познающего субъекта.

Многие выдающиеся мыслители последнего времени недаром ставят вопрос о душевной смерти человека. Фромм, Рерихи, де Сент-Экзюпери… Вот и Иван Антонович писал об уничтожении подлинного «Я» через самовозносящееся умствование, через погружение индивидуальности во власть рассудка с его языковым формализмом. Слово изначально магично, оно ткёт ткань реальности, в которой пребывает человек. Но слово — всегда форма, и это всегда иллюзия. Погружённый в иллюзию теряет душу.

Ефремов недаром пишет про то, что тяжесть восхождения прямо пропорциональна конечному достижению. В этом смысле инферно должно преодолеваться человеком, вышедшим за пределы законов грубой материи. Человек — наречённый строитель, творец. И внутри каждого из нас таится своё инферно, которое также необходимо вытаскивать наружу и преодолевать радостью знающего. «Не доверяю я сентиментальным гусеницам, которым мнится, что они влюблены в полёт. Мне нужно, чтобы гусеница пожрала самоё себя в пекле пересотворения. Нужно, чтобы ты пересёк свою пустыню» (Сент-Экзюпери). Радость знания — прежде это осознание того простого факта, что истинная структура мироздания — целостная беспредельность, а не сжатая воспалённая опухоль инферно. Инферно таится в зеркальном отражении сиюминутности, чем больше накапливается зеркального времени в отражении — тем ближе выход за пределы линейности. И если бы человек не отступал всякий раз, то давно вышел бы за пределы инфернальной зависимости — так как его психика отражает всю глубину и изменчивость природных процессов, и он готов вступать с природой в диалог равных. Пока — лишь потенциально.

У Ефремова одушевлён не только человек, но и космос, и одушевлён очень специфическим образом — Великим Кольцом. Сейчас много говорят о диалоге культур. Ефремов пишет о диалоге ноосфер. Ноосфера Земли, единой, цельной, объединённой Земли вдруг начинает рефлексировать самоё себя! Необходимость этого постулируется имплицитно. Другой как зеркало. Раз мы говорим о бессознательном отдельного человека, которое влито в океан коллективного бессознательного, то можем говорить и о коллективном сознании человечества — это и будет важнейший элемент ноосферы. Тут и уровни зеркал: человек напротив — иная культура — инопланетная цивилизация.

Ефремов много пишет о подлинном взаимодействии между мужчиной и женщиной. Ефремовский космос биполярен, по сути дела — гендерно ориентирован. Это очень сложная перепластованная спиральная структура; Вселенная — Антивселенная. Светлый мир Шакти, в котором мы живём все; Тамас — мир энтропии, остановки всяческого движения. Но что-то происходит и там. Эти миры связаны, они не существуют в отрыве один от другого. Есть связь, сложная, нелинейная, через квазары, коллапс звёзд, через чёрные дыры. Энергия взаимопроникает. Что лежит между Шакти и Тамасом? — Возможность мгновенного перемещения, нуль-пространство.