ни сам А. А. Громыко, ни кто-либо другой из советских представителей впервые не поехал на традиционную ежегодную сессию Генеральной Ассамблеи ООН в Нью-Йорк. А 29 сентября 1983 года в главной газете «Правда» было опубликовано важное политическое заявление Ю. В. Андропова, в котором он подверг крайне резкой критике речь президента Р. Рейгана по ядерному разоружению, с которой тот выступил на ГА ООН за три дня до этого. Ключевой фразой этого заявления стала констатация того факта, что теперь «все иллюзии относительно возможной эволюции к лучшему в политике нынешней Администрации США сейчас окончательно рассеялись».

После этого заявления в Политбюро ЦК шли жаркие споры об ответных мерах на размещение американских МБР «Першинг-2» и КРНБ «Томагавк» на территории Западной Европы, которое планировалось начать уже в декабре текущего года. В результате 24 ноября 1983 года было опубликовано новое заявление Ю. В. Андропова, в котором говорилось: 1) ввиду агрессивной политики Вашингтона Москва выходит из Женевских и Венских переговоров по сокращению ядерных вооружений и по обычным вооружениям в Европе; 2) отменяет мораторий на развертывание РСД в Европейской части СССР; 3) ускоряет свои работы по размещению на территории ЧССР и ГДР новейших оперативно-тактических комплексов ОТР-22 («Темп-С») и ОТР-23 («Ока»); и 4) разворачивает у берегов США свои подводные силы, в том числе новейшие ПЛАРБ проекта 941 «Акула» («Typhoon»)[1176]. Более того, по решению высшего руководства был «разморожен» старый сталинский проект развертывания на территории Чукотки 99-й мотострелковой дивизии 25-го армейского корпуса для охраны подземного хранилища ядерных боеприпасов «Портал» и прикрытия всех ракетных комплексов РСД-10 «Пионер» в случае их передислокации в этот регион, откуда можно было нанести удар по территории самих США[1177].

Естественно, в Вашингтоне это вызвало немалый переполох, и Р. Рейган даже высказал сожаление, что Москва выходит из Женевских переговоров. Более того, Вашингтон запросил встречи Дж. Шульца с А. А. Громыко, которая была проведена 18 января 1984 года на Стокгольмской сессии ОБСЕ. И хотя в ходе данной встречи каждая сторона осталась при своем, сам факт ее проведения, по словам Дж. Шульца, означал, что «лед тронулся»[1178].

Между тем 12 февраля 1984 года Р. Рейган прислал в Москву телеграмму с соболезнованиями по поводу кончины Ю. В. Андропова, а 14 февраля состоялась встреча нового Генерального секретаря ЦК КПСС Константина Устиновича Черненко с вице-президентом Дж. Бушем, прибывшим на траурные мероприятия в Москву. Затем в конце февраля К. У. Черненко направил первое личное письмо президенту Р. Рейгану, написанное А. А. Громыко и носившее примирительный характер. И вскоре получил аналогичный ответ от главы Белого дома. Однако, как верно. подметил тот же А. Ф. Добрынин, подобный обмен письмами больше походил на «ритуальный танец», поскольку при поддержании иллюзии какого-то диалога на самом высшем уровне никакого реального сдвига в советско-американских отношениях не было[1179].

Более того, в условиях начавшейся новой президентской гонки, ситуация вновь стала обостряться. Пиком этого обострения стала «шутка» президента Р. Рейгана, который в августе, во время записи традиционного радиообращения к американской нации, заявил, что он «только что подписал закон, навсегда объявлявший Россию вне закона» и что ее «бомбежка начнется через пять минут». Понятно, что в Москве такая «шутка» вызвала настоящее возмущение, и в этой ситуации Вашингтон, явно «извиняясь» перед Москвой, сообщил, что во время визита А. А. Громыко на очередную сессию Генеральной Ассамблеи ООН с ним встретится не только Джордж Шульц, но и сам президент Рональд Рейган, чего до сих пор не было. Такая встреча действительно состоялась 28 сентября 1984 года в Белом доме. Она продолжалась несколько часов, причем не только в Овальном кабинете, но и в личных покоях президента. Обсуждали весь круг международных и двусторонних проблем, однако каждая из сторон опять осталась при своем мнении[1180]. Правда, А. А. Громыко остался доволен оказанным ему приемом, а Р. Рейган — тем, «что прошел испытание через Громыко».

А сразу после перевыборов Р. Рейгана, в середине ноября 1984 года, состоялось заседание Политбюро ЦК, на котором решался принципиальный вопрос о том, возобновлять участие советской делегации в Женевских переговорах или нет. В итоге после жарких споров было решено «дать согласие на новые переговоры, но только по вопросам, касающимся ядерных и космических вооружений». Об этом К. У. Черненко и сообщил Р. Рейгану в своем новом послании. Он же в свою очередь, наконец-то осознав необходимость «диалога с русскими», отчасти подвинул свою “калифорнийскую” команду в сторону и поручил госсекретарю Дж. Шульцу лично заняться возобновлением Женевских переговоров по стратегическому разоружению. А уже в начале января 1985 года в Женеве прошла очередная встреча руководителей дипломатических ведомств СССР и США.

В связи с этим обстоятельством нельзя не упомянуть один прелюбопытный, но малоизвестный факт, о котором в своих мемуарах поведал тогдашний советский посол по особым поручениям, официальный представитель СССР на Женевской конференции по разоружению В. Л. Исраэлян[1181]. Еще 17 апреля 1984 года в Женеве состоялась его приватная встреча с бывшим главой ЦРУ вице-президентом США Дж. Бушем, который, заговорив с ним «о возможности проведения неофициальной советско-американской встречи», в качестве своего собеседника как будущего советского лидера «назвал только одну фамилию — Горбачев». Пообещав своему визави «доложить в Москву о его предложении», В. Л. Исраэлян не решился доверить столь важную информацию бумаге и лично отправился в Москву, но не на Старую площадь к самому М. С. Горбачеву, а на Смоленскую площадь к А. А. Громыко, при встрече с которым сразу доложил ему о своем разговоре с Дж. Бушем. Как уверяет В. Л. Исраэлян, «шеф» «внимательно выслушал его, не прервал и не задал ни одного вопроса». Но после окончания доклада «наступило тягостное молчание», во время которого «министр смотрел куда-то в сторону от меня и о чем-то напряженно думал»… Итог его раздумий теперь стал хорошо известен: именно он на заседании Политбюро 11 марта 1985 года и предложил кандидатуру М. С. Горбачева на пост нового Генерального секретаря ЦК КПСС.

Вероятно, именно поэтому лично М. С. Горбачев как глава Комитета ВС СССР по иностранным делам возглавил парламентскую делегацию в составе А. Н. Яковлева, Е. П. Велихова и Л. М. Замятина, которая 15 декабря 1984 года прибыла с официальным визитом в Лондон. На страницах нашей книги мы не можем подробно остановиться на подготовке и ходе данного визита, поэтому всех желающих погрузиться в его тайны отсылаем к блестящей работе профессора А. В. Островского «Кто поставил Горбачева?». Здесь же