— Ты хотел принудить меня обесчестить сестрицу Лин, безумный ублюдок! — проорал юноша. — Осталось ли в тебе хоть что-то от человека⁈

Две маленькие звезды, сияющие ледяным жаром, одновременно зародились в горле и груди Дуань Юя. Обжигающая сила, что составляла их суть, прокатилась морозной волной по левой руке юноши, исторгнув из его указательного пальца стремительную, тонкую иглу Меча Янъин, и тут же, следом за ней, плотное, едва ли не вещественное острие Меча Цзюэинь, порожденное средним пальцем, и прошившее воздух быстрее стрелы. Дуань Яньцин, безмолвно распахнув рот, скривился в гримасе боли — оба сгустка ци вонзились в его левое плечо, заставив руку старца в маске бессильно повиснуть, роняя костыль. Судорожно сжав древко второго, он применил технику шагов, отчаянно пытаясь уйти от неминуемой смерти.

— Ты привел мерзавца и разбойника Дин Чуньцю убивать моего дядю, тварь! — не прекращал свои яростные обвинения юный далисец. — Ты, падаль, сговариваешься с отбросами против собственной семьи! Жаль, что бунтовщики убили твоего отца, а не тебя!

На сей раз, болезненные ощущения собирающейся для удара ци остались незамеченными Дуань Юем — его сердце и без того было переполнено болью искреннего горя, и тонкий луч Меча Шаоинь, сорвавшийся с его левого мизинца, ощутился им не сильнее комариного укуса. Дуань Яньцин не смог бы сказать того же — режущий свет пальцевой техники просек его правое плечо, распахав кожу и мышцы, и заставив выпустить костыль из рук. Старец неуклюже зашатался — искалеченные ноги с трудом поддерживали его тело.

— И наконец, твое последнее деяние, — произнес Дуань Юй почти спокойно. — То, что заслуживает безжалостной казни. Ты убил мою любимую, мою Ван Юйянь. За это, ты сгоришь в Диюе, нелюдь.

Лютый, испепеляющий жар зародился в животе юноши, у самого пупка, и прянул вверх быстрой молнией. Обвившись вокруг его правой руки колючей цепью, источающей смертный хлад, поток мощи ринулся наружу сквозь мизинец, сжавшись в тончайшую нить смертоносного луча. Сокрушительный удар Меча Тайян уже готов был прервать жизнь Дуань Яньцина; еще миг, и ничто не спасло бы седую голову старца в маске от разделения ровно пополам, как громкий возглас привлек внимание Дуань Юя, заставив его отвернуться от своей жертвы.

— Юй-эр! — крик Дао Байфэн был до странного напуганным. — Не убивай его! Юйянь жива!

Юноша резко развернулся на месте, забыв обо всем на свете, кроме последних слов матери. Всеразрушающая ци пальцевой техники рассеялась, почти не причинив вреда — лишь кусочек медной маски Переполненного Злом зазвенел по полу, да одинокая капля крови лениво прокатилась по щеке Дуань Яньцина. Дуань Юй со всех ног бросился к лежащей на полу девушке, чью голову поддерживала Дао Байфэн, и рухнул перед ней на колени. Кровавый туман, объявший разум юноши, быстро рассеивался под взглядом карих глаз той, что была для него дороже всего на свете, взглядом осознанным и обеспокоенным. Слезы радости и облегчения потекли по щекам Дуань Юя, смывая остатки боевого безумия.

Этого отвлечения Е Эрнян хватило, чтобы придти на помощь своему старшему. Она метнулась к раненому Дуань Яньцину быстрее ветра, одновременно освобождая руки. Последнее она сделала способом, что приличествовал ее дурной славе, и прозвищу «Способная на Любое Злодеяние» — метнув удерживаемого ей младенца в сторону государя Да Ли, и его брата. Точно между ними.

Дуань Чжэнчунь успел первым, встав на пути ребенка, истошно кричащего в полете. Поймав дитя, он медленно упал на спину, в попытке как можно больше смягчить столкновение. Лицо наследного принца болезненно скривилось от удара спиной о жесткие доски пола, но тут же наполнилось облегчением — орущий младенец в его руках громко всхлипнул еще пару раз, и затих. Внимание малыша привлекла ухоженная бородка Чжэнчуня, в которую он не замедлил вцепиться не по-детски крепкой ручонкой. Лицо принца вновь исказилось в гримасе боли, что нехотя сменилась вымученной улыбкой. Чжэнмин сочувственно усмехнулся, помогая брату встать.

Когда оба царственных далисца отвлеклись от ребенка, и огляделись в поисках двоих из Четырех Злодеев, тех уже и след простыл.

* * *

Пламенный цветок взрыва полыхнул навстречу Инь Шэчи и Му Ваньцин, стоило им покинуть обеденную залу через окно, преследуя врага. Огненное облако необычного сине-зеленого цвета нахлынуло на юношу и девушку, стремясь объять и испепелить. Их фигуры, вместе с оконным проемом, полностью скрылись в зеленоватой вспышке, но совсем ненадолго — миг, и волна света разметала странное пламя, позволяя молодой паре выскользнуть наружу. Выскользнуть вверх и в сторону — Шэчи, пробивший дорогу рукопашной техникой, не желал подставляться под возможную атаку невидимого врага.

Она, эта атака, все же случилась — едва лишь юноша и девушка покинули облако зеленого огня, на них обрушилась целая россыпь сгустков ци. Дин Чуньцю, невесомой тенью скользя по верхушкам садовых деревьев, посылал в молодую пару одну технику Ладони Сяояо за другой. Самодовольство ушло с лица Старика Синсю, сменившись злой сосредоточенностью — первый удар Шэчи и Ваньцин, едва не доставший его, заставил старца в перьях отнестись к настойчивой парочке серьезно. Не намеренный больше подставляться под их мечи, Дин Чуньцю вовсю пытался подавить юношу и девушку непрерывным градом атак с расстояния.

Инь Шэчи, стиснув зубы, ответил на слепящий вал сгустков ци своими техниками, кое-как сбивая атаки врага в сторону. Разница в освоении Ладони Сяояо двумя противниками стала заметна сразу же — глава секты Синсю бил много чаще и мощнее, тратя меньше сил на каждый удар, и с небрежной легкостью применяя продвинутые формы стиля. Использование ими одного и того же боевого искусства не осталось незамеченным Дин Чуньцю.

— Еще один вор знаний моей секты, — сердито нахмурив седые брови, проговорил он, не прекращая осыпать Шэчи и Ваньцин ударами техник. — Сейчас же прекрати сопротивляться, поклонись мне, и прими заслуженное наказание, негодный мальчишка.

— Я… поклонюсь… твоему трупу, — выдавил юноша, закрывая собой жену, и с трудом отбиваясь от вражеского навала. — Когда… похороню его.

Старик Синсю зло оскалился на эту дерзость, но не успел ничего сказать — его противники, до сих пор сидевшие в глухой обороне, нанесли ответный удар, и удар опасный. Му Ваньцин положила правую руку на плечо мужа, и ее наручный стреломет поочередно выплюнул оба снаряда. Стальные стрелки с тонким свистом прошили воздух, целя в грудь Дин Чуньцю, и тот, испуганно округлив глаза, сорвался с места, старательно уклоняясь. Техника