– Вы единственная женщина, которая сможет это сделать, – ответил Мэт с доброй усмешкой, которая превратилась под ее взглядом в широкую улыбку.

«Вызволить их! Вот что мне нужно сделать. Вытащить их из самой Твердыни этого проклятого Тира!» Том снова закашлялся. «В таком состоянии он до Твердыни не доковыляет. Только как мне его удержать?»

– Матушка Гуенна, могу я оставить у вас моего друга? – спросил Мэт. – Думаю, он слишком болен, чтобы возвращаться в гостиницу.

– Что? – сердито взвился Том. Он изо всех сил старался встать со стула, при этом так кашляя, что едва мог говорить. – Я не настолько… плох, парень! Думаешь… отправиться в Твердыню… все равно что… прогуляться на кухню своей матери? Думаешь, ты… сумеешь… хотя бы до ворот добраться… без меня? – Он повис на спинке стула, хрипы в груди и кашель не позволяли ему даже привстать.

Матушка Гуенна положила руку на плечо менестрелю и усадила его обратно на стул – легко, как ребенка. Менестрель удивленно посмотрел на нее.

– Я позабочусь о нем, Мэт Коутон, – успокоила она юношу.

– Нет! – вскрикнул Том. – Ты не можешь… так со мной обойтись! Ты не можешь… бросить меня… с этой старой… – Только рука седовласой женщины на его плече не позволила менестрелю согнуться в три погибели.

Мэт ухмыльнулся другу:

– Был очень рад когда-то с тобой познакомиться, Том!

Поспешно выскочив на улицу, Мэт сам удивился только что сказанным словам. «Он ведь не умрет. Эта женщина убережет его от смерти. Она вернет Тома к жизни, даже если ей придется вытаскивать его из могилы за усы! И ведь вытащит, как бы тот ни вопил и ни брыкался! М-да, но кто убережет от смерти меня?»

Впереди него над городом темной громадой нависала Тирская Твердыня, неприступная крепость, которую осаждали сотни раз, твердый орешек, о который обломала зубы сотня армий. И Мэту нужно было каким-то образом попасть в нее. И вызволить оттуда трех женщин. Но как?!

Со смешком, который заставил унылых прохожих даже оглянуться на него, Мэт направился обратно в «Белый полумесяц», уже не обращая внимания ни на грязь, ни на влажную жару. Он будто чувствовал, как катились у него в голове игральные кости.

Возвращаясь обратно к «Звезде» уже в сумеречных тенях, Перрин повел плечами под облегающей курткой. Руки его от ладоней до плеч налились приятной усталостью; кроме обычной работы, мастер Аджала поручил ему изготовить часть орнамента – причудливые завитки и изгибы, которым предстояло украсить собою новые ворота у дома какого-то здешнего поместного лорда. Исполнение украшений доставило Перрину огромное удовольствие.

– Я думала, – сказала Заринэ, – у него глаза на лоб вылезут, когда ты, кузнец, заявил, что не возьмешься работать над этой штуковиной, если она предназначена для радости благородного лорда.

Он искоса взглянул на Заринэ, шагавшую рядом с ним, но лицо ее скрывали тени. И хотя Перрин сохранял зоркость даже в темноте, сквозь эту завесу взгляд его проникнуть не смог. Тени подчеркивали высокие скулы девушки, смягчали абрис носа. Перрин по-прежнему не мог понять, как он относится к Заринэ. Морейн и Лан требовали, чтобы Перрин и Заринэ не отлучались далеко от гостиницы, но юноша хотел, чтобы его спутница нашла себе другое занятие и не наблюдала постоянно за его работой. Когда раскосые глаза Заринэ останавливались на нем, Перрин почему-то ощущал себя ужасно неуклюжим. Вызывая удивленные взгляды мастера Аджалы, он не раз бил мимо по наковальне или ронял кувалду. Перрин знал свою слабость: под взглядом улыбающейся девушки его движения сразу становились неловкими, однако Заринэ как раз не улыбалась. Просто смотрела на него, и все. Он в который уж раз задумался, не она ли и есть та красавица, от которой предостерегала его Мин. «Лучше бы она и впрямь была соколом!» Эта мысль так удивила его, что Перрин едва не выронил молот.

– Не хочу, чтобы плоды моего труда оказались в руках кого-то из Отрекшихся! – Глаза юноши засияли золотом, когда он бросил взгляд на Заринэ. – А раз эта вещь нужна благородному лорду, откуда мне знать, к кому именно она попадет? – (Девушка задрожала.) – Я не хотел тебя пугать, Фэй… Заринэ.

Считая, что Перрин этого не увидит, она улыбнулась во весь рот:

– Однако еще немного – и готово, фермерский сынок! Ты бороду отрастить не подумывал?

«Вот же досада, что она продолжает насмехаться надо мной. А часто я ее просто не понимаю».

Когда они приблизились к главному входу в гостиницу, с другой стороны к дверям подошли Лан и Морейн. Айз Седай была в льняном плаще, лицо ее скрывал широкий и глубокий капюшон. Из окон общей залы на камни мостовой желтыми пятнами ложился свет. Улица была почти пуста, на ней господствовали тени, лишь несколько повозок прогрохотало по каменным плитам да дюжина пешеходов торопилась домой ужинать. Дверь мастерской ткача была плотно закрыта. Накрывшая улицу тишина казалась оглушающей.

– Ранд в Тире. – Холодный голос Айз Седай исходил из глубины капюшона, точно из пещеры.

– Вы уверены? – спросил ее Перрин. – Ничего странного в городе не происходило, я не слышал. Никаких там свадеб или высохших колодцев.

У Заринэ был крайне озадаченный вид. Морейн с ней вообще не разговаривала, ничего не рассказывала, впрочем Перрин тоже. Правда, заставить Лойала держать язык на привязи было куда труднее.

– А ты слухов никаких не слышал, кузнец? – спросил Перрина Страж. – В последние четыре дня свадеб здесь сыграли столько, сколько прежде случалось за полгода. А убийств хватило бы на целый год. Сегодня с балкона на башне выпала девочка. Пролетела сотню шагов, внизу – каменная мостовая. А потом она тут же поднялась на ноги и побежала к матери без единого синяка. Первенствующая Майена, которая с начала зимы «гостья» в Твердыне, нынче объявила, что подчинится воле благородных лордов. А лишь вчера она говорила, что скорее увидит, как сгорят Майен и все майенские корабли, чем нога хоть одного тайренского поместного лорда ступит в ее город. Они не решились подвергнуть ее пыткам, но у этой молодой женщины стальная воля. Поэтому скажи мне сам: как, по-твоему, не из-за Ранда ли все это? Оглядись, кузнец. Весь Тир, от подвалов до крыш, клокочет, точно кипящий котел!

– Рассказывать мне обо всем этом не было необходимости, – произнесла Морейн. – Перрин, прошлой ночью ты видел во сне Ранда?

– Да, – признался Перрин. – Он был в самом Сердце Твердыни, сжимал в руке тот меч. – Перрин почувствовал, как Заринэ заволновалась. – Однако нет ничего удивительного в таких моих снах: я и наяву столько об этом раздумывал. В последнее время мне то и дело снятся кошмары.

– Мужчина был высокий? – спросила Заринэ. – С рыжеватыми волосами и сероглазый, да? А в руках он держал что-то сияющее, так что глазам больно смотреть на этот блеск. И все это происходило среди высоченных колонн из краснокамня, да? Такой сон ты узрел, кузнец?