сама того не подозревая, нажала на него с достаточной силой, чтобы зеркало спряталось и открыло выход.

Испуг бабушки Лю мгновенно сменился радостью, она вошла в открывшийся перед нею проход и вдруг увидела кровать, скрытую атласным пологом. Она была сейчас пьяной и усталой и, ничего не сознавая, плюхнулась прямо поверх одеяла.

«Немного отдохну», – сказала она сама себе, но тело ее мгновенно расслабло, перестало повиноваться, глаза затуманились, она повернулась на бок и уснула.

Между тем Бань-эр, потеряв бабушку, заволновался и расплакался.

– Как бы она не провалилась в отхожее место! – смеялись все. – Надо пойти посмотреть!

Двум женщинам-служанкам было приказано отправиться на поиски. Через некоторое время те возвратились и доложили:

– Ее нигде нет.

Все забеспокоились, а Си-жэнь подумала:

«Она пьяна и несомненно сбилась с пути. Если она пошла по дорожке по направлению к нашему внутреннему двору, наткнулась на решетку роз, нашла в ней проход и попала в дом, то девочки-служанки об этом знают. А если она свернула в сторону и направилась к юго-западу, ей придется немало блуждать. Пойду-ка погляжу».

С этой мыслью она отправилась во «двор Наслаждения розами». Придя туда, она позвала служанок, но никто не явился на ее зов – все служанки воспользовались отсутствием хозяев и разбрелись кто куда.

Си-жэнь вошла в дом, обогнула ширму, и вдруг до слуха ее донесся раскатистый храп. Она бросилась во внутреннюю комнату, и в лицо ей пахнуло винным перегаром. Оглядевшись, она увидела бабушку Лю, которая, разметавшись, лежала на кровати Бао-юя.

Си-жэнь переполошилась. Она подбежала к старухе и бесцеремонно стала ее тормошить.

Бабушка Лю наконец очнулась, широко раскрыла глаза и, увидев перед собой Си-жэнь, торопливо поднялась.

– Барышня! – воскликнула она. – Я очень виновата!.. Но поглядите, я ничего не испачкала!..

С этими словами она обернулась и стала рукой стряхивать с кровати. Си-жэнь, опасавшаяся, что Бао-юй расстроится, если узнает о происшедшем, замахала на нее руками, приказывая молчать. Бросившись к треножной курильнице, девушка положила в нее три пучка благовонных палочек, зажгла их и снова закрыла курильницу крышкой. Она была очень рада, что бабушку Лю не стошнило на кровати, и поэтому уже спокойнее сказала:

– Не волнуйтесь, я все сделаю сама. Пойдемте!

Бабушка Лю кивнула и последовала за ней в комнату для служанок. Здесь Си-жэнь усадила ее и стала поучать:

– Скажете старой госпоже, что вы были пьяны, сели на камень у подножия горки и задремали.

– Так и скажу, – пообещала бабушка Лю.

Затем Си-жэнь дала ей две чашки чаю. Только после этого бабушка Лю почувствовала, что хмель проходит, и спросила:

– В чьей спальне я была? Какая красивая комната! Мне показалось, что я попала в рай!

– В чьей спальне? – улыбнулась Си-жэнь. – Это спальня второго господина Бао-юя!

Старушка словно онемела от страха. Тогда Си-жэнь встала и повела ее ко всей остальной компании.

– Я нашла ее на лужайке, – сообщила она, – и привела к вам.

Никто не стал расспрашивать подробности, и на этом все происшествие кончилось.

Вскоре матушка Цзя, которая отдыхала в «деревушке Благоухающего риса», проснулась, и был подан ужин. Но матушка Цзя чувствовала себя неважно и отказалась от еды. Усевшись в небольшой паланкин наподобие кресла, она вернулась домой, предварительно приказав Фын-цзе и всем остальным ужинать. Проводив ее, девушки вернулись в сад.

Если вам интересно узнать, какие события произошли после этого, загляните в следующую главу!

Глава сорок вторая, из которой читатель узнает о том, как «Царевна Душистых трав» благоуханными словами развеяла подозрения и как «Фея реки Сяосян» утонченными шутками дополнила недосказанное

После ухода матушки Цзя и госпожи Ван сестры возвратились в сад и сели ужинать.

Бабушка Лю, держа за руку внука, подошла к Фын-цзе и сказала:

– Завтра утром мне надо вернуться домой. Я прожила у вас всего три дня, но за это время успела повидать то, чего никогда не видывала, услыхать то, чего прежде не слыхивала, и поесть то, чего в жизни не едала. Я убедилась, что старая госпожа, молодые барышни и девушки, которые прислуживают в комнатах, сочувствуют бедным и жалеют старых! Как все обо мне заботились! Когда я буду уходить, подарите мне лишь немного благовоний, и я каждый день буду воскуривать их и молиться Будде, чтобы он всем вам послал долгую жизнь! Этим я хочу выразить вам свою признательность!

– Не очень-то радуйся, – с улыбкой прервала ее Фын-цзе. – Ведь это из-за тебя старую госпожу продуло ветром, и сейчас она лежит больная. Моя Да-цзе тоже простужена и вся горит.

– Старая госпожа уже в преклонном возрасте и быстро утомляется! – вздохнула бабушка Лю.

– Она никогда еще так не веселилась, как вчера, – заметила Фын-цзе. – Раньше она тоже приходила в сад, но, бывало, лишь немного погуляет, заглянет в одно-два места и уходит. А вчера ради тебя ей захотелось устроить большое гуляние – вот она и обошла больше половины сада, потом ты пропала, и пока я ходила тебя искать, госпожа Ван дала Да-цзе пирожное, та съела его прямо на ветру и заболела.

– Наверное, ваша дочка не очень часто бывает в саду, – проговорила старушка. – Это не то, что деревенские дети, которые, едва вырвутся из дому, все кладбища вокруг деревни обегают. Возможно, вашу девочку продуло ветром, но могло случиться и другое: ведь она очень чистенькая и красивая и могла привлечь какого-нибудь злого духа. По-моему, над нею надо почитать заклинательную книгу, чтобы изгнать наваждение.

Эти слова точно пробудили Фын-цзе. Она тут же приказала Пин-эр достать «Записки в яшмовой шкатулке»[138] и велела Цай-мин читать.

Цай-мин перелистала книгу, открыла нужную страницу и прочла:

«К тому, кто заболевает в двадцать пятый день восьмого месяца, болезнь приходит с юго-востока и вызывается духом повесившейся девушки либо встречей с духом цветов. Если сжечь сорок бумажных монет в сорока шагах к юго-востоку от того места, где находишься, обретешь великое счастье».

– В самом деле, так и есть! – воскликнула Фын-цзе. – Разве у нас в саду нет духа цветов? Может быть, и старая госпожа с ним повстречалась?

Фын-цзе распорядилась принести две пачки бумажных денег, велела двум служанкам сжечь их и произнести заклинания, чтобы отогнать наваждение от матушки Цзя и Да-цзе.

Вскоре Да-цзе перестала метаться и спокойно уснула.

– У тебя и вправду большой жизненный опыт! – восхищенно заметила Фын-цзе, обращаясь к бабушке Лю. – Наша Да-цзе постоянно болеет, и мы не могли понять, в чем причина.

– Это бывает, – спокойно произнесла бабушка Лю. – В богатых и знатных семьях дети всегда изнеженные и, разумеется, не