худая, костлявая. Но Боже мой, когда она летает, мне кажется, что я в жизни такой красоты не видел.

— Я заметил. Когда смотрел «Полеты во сне». Если бы не знал наверняка, решил бы, что вы любовники. Судя по тому, как вы двигаетесь вместе.

Марио смотрел в пространство.

— Да… и когда я был младше. Танцевал с Лисс. Господи, сто лет об этом не вспоминал.

Барт рассмеялся.

— Что ж, надо признать, созерцание твоих мальчиков не оставило меня равнодушным.

Марио тоже засмеялся, с лица ушла застывшая маска.

— Они не мои мальчики, — пробормотал он. — И вообще, они табу. Для тебя, кстати, тоже.

— Ах, поверь, я прекрасно понимаю, — Барт тоже понизил голос. — В последнее время я такой сдержанный и рассудительный, что прямо не верится. О несовершеннолетних стараюсь даже не думать. Хотя меня на них никогда особенно не тянуло. Но посмотреть ведь не вредно, если есть на что. На этих мальчиков, например. Или Стеллу.

Вскоре Карл, Фил и Бобби пришли из раздевалки и уселись смотреть. Марио, Барт и Клэй забрались на мостик. Томми раскачивался в ловиторке, как на качелях, глядя на стоящих рядом Марио и Клэя. Как они были похожи! В стройном длинноногом подростке с взъерошенными темными волосами, одетом в старые чиненые рабочие трико, потертые на коленях, Томми видел юного Марио — длинные конечности, самодовольная надменность и неосознанная детская грация, переходящая уже в намеренное изящество тренированного гимнаста.

Томми ощутил почти болезненную нежность, подумав, насколько старше всегда был Марио. Когда они познакомились, Марио был уже мужчиной, и Томми, вечно пытаясь до него дотянуться, отталкивал собственное детство обеими руками.

Как бы ему хотелось увидеть, каким был Марио в детстве, как выглядел до того, как они встретились.

Неудивительно, что Ридер на него запал…

— Ну что, Клэй? Готов попробовать без лонжи? Барту нужно поучиться подавать трапецию, а ты уже не пострадаешь, если упадешь.

Клэй взял из рук Барта перекладину. Внезапно ухмылка исчезла с его лица, сменившись волнением и страхом. Томми, опрокинувшись уже вниз головой, заметил руку Марио у Клэя на плече. Он не слышал, что именно говорит Марио, но догадывался. Его и самого когда-то часто успокаивали.

Наконец, Клэй раскачался, и Томми увидел приближающий смутный силуэт. Выгнув спину, чтобы сделать кач выше, Томми вытянул руки и сомкнул пальцы на худых запястьях мальчика.

— Тише, тише, — с улыбкой проговорил он, чувствуя напряжение в хватке Клэя. — Поймал!

Снова выпрямившись, Томми услышал, как Марио делает замечания.

— Проблема в том, Клэй, что ты не прыгаешь. Ты просто позволяешь Томми стянуть себя с трапеции.

— А Джонни говорил делать так, — возразил Клэй, и Томми от изумления чуть не свалился с ловиторки.

Попробовал бы он в свое время начать оправдываться перед Анжело!

— Что-то я не припомню, чтобы интересовался мнением Джонни! — рявкнул Марио.

— И твоим тоже! Черт возьми, не спорь, Клэй! Держи трапецию для Барта. Ладно, Барт, так хорошо, но возьми перекладину ближе к центру. Я хочу довести тебя до такого уровня, чтобы ты смог сам сделать хотя бы простой перелет. Я понимаю, что тебя будут дублировать, но так ты лучше поймешь, что делать. Когда начнешь раскачиваться, не забывай сгибать локти…

Теперь Барт учился красиво падать. Наверное, благодаря долгим занятиям другими видами спорта — фехтованием, танцами, вождением — он обзавелся такими изумительными рефлексами. Томми видел, что Барт никогда не станет хорошим воздушником, зато сможет мастерски такового изобразить. Он перенял походку Марио и непринужденно, без всякой искусственности, копировал его жесты — актер, вживающийся в роль персонажа.

— Уже подбирают актеров для фильма, — сказал Барт в раздевалке, когда мальчики ушли. — Барри Кэсс хотел играть Регги Парриша — брата Барни и его ловитора. Его даже вызвали на пробы, но он не подошел.

Томми вспомнил красивого седеющего мужчину, похожего на Джима Фортунати.

— А он разве не староват лет на тридцать?

— В этом бизнесе возраст не главное. Кандидатуру Кэсса отклонили из-за роста. В нем шесть футов два дюйма, и рядом мы смотримся, как Матт и Джефф[9]. Хотя ловитор обычно бывает крупным парнем. Томми ведь выше тебя?

Марио, вытаращившись на него, рассмеялся.

— Да ты издеваешься. Мне вечно твердили, что я слишком высок для вольтижера. Ты и я примерно одинакового роста, и каждый из нас дюйма на три выше Тома.

Ридер переводил сконфуженный взгляд с Марио на Томми и обратно.

— Но что-то заставляет его выглядеть крупнее. Я готов был поклясться, что в ловиторке он казался в два раза больше тебя.

— Все воздушники выглядят большими в трапециях, — пояснил Марио. — Одно из самых распространенных заблуждений в нашем деле. Все считают нас крупными, пока не увидят в обычной одежде.

— В общем, — сказал Барт, — Мейсон в восторге от идеи взять Сантелли дублировать сцены полета.

Марио, стоя к ним спиной, выпутывал ногу из трико.

— Я не смогу показать им тройное. Пока не смогу.

Барт пожал плечами.

— Нет нужды торопиться. Это будет твой последний трюк.

Нечаянная двусмысленность заставила Томми вздрогнуть.

А Барт добавил:

— Жаль, что здесь нет душа.

— Если хочешь, иди помойся наверху.

— Да нет, все в порядке, — отмахнулся Барт и фыркнул: — А то кто-нибудь может не так понять — с моей-то репутацией.

Вдруг он помрачнел и, как был обнаженный, встал и посмотрел на остальных.

— Боже, я понимаю, почему вы так поступаете, но меня просто убило, как нам пришлось мямлить перед этими ребятами. Что нельзя было сказать все как есть. А если бы мы признались, то кто-нибудь наверняка решил бы, что мы пытаемся их совратить. Мне просто хотелось быть… честным. Особенно когда у них в головах это дурацкое заблуждение, будто