дважды ломал… и тут же немного сместил хватку, чтобы не давить на болезненную точку старых переломов. Марио, погруженный в почти гипнотическое напряжение полета, не заметил ни боли, ни того, что она утихла. Быстрый обратный кач, приближающаяся черта перекладины… нет нужды в сигнале; хватка в ту же секунду разъединилась. Как у них это вышло? Какая-то крохотная разница в мускульном напряжении, слишком слабая, чтобы быть замеченной осознанно?

Работает. Непонятно как, но работает. Такое чувство, будто мы читаем мысли друг друга. Так или иначе, все получалось. Полтора сальто, двойное заднее, два с половиной. Затем Томми ощутил общее напряжение во время пассажа, когда Стелла отпускала его руки и в них попадал Марио — счет здесь шел на доли секунды, которых было слишком мало, чтобы понять, что делают руки и мозг.

Марио, чувствовал Томми, был спокоен, расслаблен, доверял.

Работает. Он тоже понял. Именно к этому мы шли все эти годы, и теперь он об этом знает.

Сейчас. Прежде чем он начнет уставать, или слишком много думать, или волноваться. Сейчас — по первому наитию.

— Хорошо, Мэтт, — позвал Томми, на мгновение выпрямляясь, — давай тройное.

Даже на большом расстоянии он уловил быстрый ошарашенный взгляд, ощутил короткий прилив адреналина… Боже, я слишком тороплю события?. и нерешительность Марио.

— Везунчик, я не уверен…

— А я уверен. Давай, Мэтт. Сейчас. Хватит артачиться.

Вот чего я не понимал. Вольтижер, конечно, звезда, но главный в этом деле ловитор. Марио всегда был нужен кто-то, кто бы им командовал. Вот почему мне пришлось доказать, что я сильнее.

— Вперед, Мэтт. Ты знаешь, на что способен. Я жду.

Томми не стал дожидаться, пока Марио послушается — снова повис вниз головой и принялся раскачиваться, сильно, так сильно, как только позволяла ловиторка.

На границе возможного…

Мысли пронеслись в голове и растаяли без следа. В забавном перевернутом ракурсе он видел, как Марио, изогнувшись, начинает кач — высокий и прямой.

Ощутил, как напрягаются плечи и бедра. Марио раскачивался, Томми чувствовал, как меняет позицию, слегка замедляясь, и снова две трапеции взмыли навстречу друг другу. Марио пронесся над ним, устремляясь выше и выше. На обратном каче Томми его не видел, но ровный ритм продолжал пульсировать внутри. И когда ловиторка на миг застыла в самой дальней точке, Томми, задержав дыхание, протянул руки.

Вот оно.

Размытая тень на периферии зрения — переворот, еще… и еще. А потом выпрямившееся тело упало навстречу, руки встретились, хватка скользнула и снова укрепилась, когда ловиторка на обратном каче потеряла часть инерции.

Томми ощутил резкое напряжение в запястьях, руках, плечах… и как Марио инстинктивно сжался, чтобы его уменьшить. Весь мокрый от пота, Томми понял, что снова дышит, и что теперь можно, наконец, бояться.

— Нормально? — хрипло прошептал он Марио.

Голос Марио тоже сипел — не то от облегчения, не то от ликования.

— Да… осторожно!

Он разжал руки, свернувшись, упал в сетку, изящно спружинил и крикнул Стелле:

— Все нормально!

Не успел Марио подняться на ноги, как Томми нырнул в сетку позади него.

— Что случилось? Ты в порядке?

— Конечно, — ответил Марио, машинально его придерживая. — Все хорошо… просто забыл, какая это нагрузка на запястье. Я все время бинтовал его, когда делал тройные, помнишь? А потом отвык.

А затем улыбка, засветившаяся в его глазах, засияла на лице.

— Эй, — сказал он недоверчивым шепотом. — У меня получилось, Везунчик! Снова получилось!

Томми хотелось не то плакать, не то смеяться. Но он не сделал ни того, ни другого. Просто сказал обыденным тоном:

— Разумеется. Я так и знал, что ты сможешь.

Когда они выбрались из сетки, Стелла была уже на полу и набросилась на Марио с объятиями.

— У тебя получилось, получилось! Как я рада! Как рада! Сейчас разревусь!

Он легко чмокнул ее в лоб.

— Только не на меня. Я и так весь мокрый. Уффф! Я уже и забыл, каково это!

Похоже, Летающие Сантелли снова в деле!

— Это надо отметить! — закричала Стелла. — Пойду скажу Люсии!

И ее и след простыл, только легкие шаги раздались на ступеньках.

— Тебе надо надеть свитер, Мэтт. Ты весь мокрый, — коротко сказал Томми, подобрал полотенце и пошел в раздевалку.

Через секунду он услышал позади Марио. Тот взял его за плечи и развернул.

Глаза их оказались практически на одном уровне.

— Том, ты думаешь, я спущу это тебе с рук? Считаешь, я не понимал, что ты делаешь?

— Послушай… Мэтт…

Томми мялся, подыскивая слова, которые оправдали бы содеянное. Он сделал шаг, благодаря которому само тройное разрядило скопившееся напряжение. Но не мог об этом сказать. Ему никогда не хватало слов. Марио, глядя на него, явно знал об этом и вдруг обнял Томми и крепко поцеловал в губы, что делал прежде только один раз.

— Томми, я тебя люблю, — сказал он дрогнувшим голосом и быстро вышел из раздевалки.

Следующий день выдался далеко не таким великолепным. Стелла уехала встретиться с настоятельницей интерната Тессы, куда Сюзи предстояло осенью пойти в садик. Марио и Томми пришлось тренироваться одним, и вскоре стало ясно, что это один из тех дней, в которые все идет наперекосяк. Залезая на аппарат, Марио умудрился ударить больное запястье об опору, да с такой силой, что побелел от боли и несколько минут провел, цепляясь за лестницу, прежде чем смог продолжать подъем. Необходимость беречь руку вывела его из равновесия на две-три попытки. В конце концов он спустился, перевязал запястье туже, и дело более или менее наладилось. Но первое тройное вышло неудачным, Марио настоял на повторной попытке и неправильно упал в сетку, каким-то образом угодив себе коленом в лицо. Несколько минут он,